– Исключение в три брильянтовых накопителя и твой вес в золоте,
– хмыкнул Тим.
Я только рот открыла.
Это, безусловно, льстило. Целый искусник – для одной меня! На
второй урок я не шла – летела, ожидая, что буквально завтра, ну
ладно, через месяц, стану великим воином, ведь для Искусств не
важны рост и сила.
Угу, как же. На плацу меня ждал Учитель Рох, попивающий какой-то
богомерзкий терпкий напиток, бамбуковая палка, воткнутая в землю, и
линия, прочерченная в пыли носком полотняной туфли.
– Ты учиться концентрация! Ты стоять всадником, пока тень не
падать сюда!
– Наставник, – поклонилась я, – но ведь солнца нет…
Бах!
Выдернутая палка с оттягом опустилась на ягодицы.
– Ты молчать, пока я говорить!
Из окна библиотеки сочувствующе смотрел Тимар.
* * *
Тень от палки ползла со скоростью хромого муравья. Я честно
пыталась расслабить шею, но уже чувствовала, как пляшет вода в
фарфоровой плошке. Даже пальцы начали дрожать.
Солнцепек…
Капля пота сползает откуда-то из-под виска и медленно течет по
щеке, раздражая и без того воспаленную кожу.
Я смогу. Смогу.
Уголек, везде ходившая за мной хвостом, сидит в тени рядом с
Учителем. Предательница.
Воздух медленно проходит сквозь зубы.
Я все еще пытаюсь укротить колотящееся сердце, контролируя
дыхание, но в глазах уже плавают мушки. Вдох – выдох. Я научусь. Я
смогу. А потом разобью об эту седую голову целый сервиз.
– Злая энергия, – сказал Рох, прихлебывая чай. Гадость жуткая, я
пробовала. Еще и налет на кружках оставляет. – Зло здесь, – хлопнул
он себя по солнечному сплетению. – Ты уметь отпускать зло.
Избавляться от него. Думать о мире вокруг.
Да я лучше представлю, как тебя мантикора поедает!
И в ответ на эти мысли чашка снова свалилась с моей головы,
окатив водой макушку и смыв щекотную каплю пота.
Учитель вздохнул, покачав головой.
– Ты глупый злой обезьяна. Сегодня урок окончен.
Я со стоном опустилась на песок, скрутилась, растягивая
забившиеся мышцы. Пантера села рядом, щуря янтарно-желтые
глаза.
– У-у-у… – дернула я ее за усы. – Продалась ему за глоток воды,
да?
Кошка фыркнула, оттопырив нижнюю губу, и ударила меня лапой по
носу. В ответ я куснула ее за жесткую подушечку.
– Тьфу!
Грозно зарычав, Уголек прыгнула, и мы покатились по плацу,
заставляя солдат, вышедших на тренировку, делать отвращающие знаки.
Ну да, горная патера – это вам не домашний крысолов. За два года
Уголек выросла почти втрое, уже сейчас ее вес превышал мой, а когти
больше походили на кинжалы. Она никогда их не выпускала, когда мы
дурачились. Пьяному торговцу, дернувшему ее за ухо, повезло
меньше.