Абордажный голем клокотал от
возмущения, отчего из его стального чрева доносились самые
разнообразные звуки, от дробного перестука поршней до сердитого
гудения силовых передач и гироскопов.
- Да и оборванцы всякие за глаза
языками треплют… Мол, Восточный Хуракан настолько не любил свою
«Воблу», что проклял ее
дважды![5] Легко, думаешь, такое постоянно выслушивать? У
Ринриетты тоже душа не железная!.. А тут еще эта чертова патока,
будь она неладна!
- Что? – осторожно спросил Тренч, -
Какая патока?
- Хватит с тебя, - буркнул Дядюшка
Крунч, остывая. Как и полагается большому сложному механизму, остыл
он не сразу, внутри него еще какое-то время что-то позванивало и
скрежетало, - Уши развесил, как лиселя… Что посчитает нужным, то
сама расскажет. А решит, так я мигом тобой из пушки
пальну!
А ведь решит, с тоской подумал Тренч.
По поводу характера капитанессы, зловещей Алой Шельмы, он уже не
испытывал никаких иллюзий. Пираты бывают милосердны и благородны
лишь в пиратских же романах. Человек, который хладнокровно и
расчетливо уничтожил поднявшую белый флаг «Саратогу», едва ли
знает, что такое снисхождение к пленным.
Вполне вероятно, подумал он в тяжелом
отчаяньи, что нравом наследница Восточного Хуракана может
посостязаться с покойным капитаном Джазбером… Вот уж точно поладили
бы друг с другом, не отправь один из них другого на корм
Мареву!
О том, что ему не придется излишне
долго предаваться дурным размышлениям, Тренч понял после того, как
они с Дядюшкой Крунчем достигли шканцев. Сколь бы велика ни была
«Вобла», пришлось смириться с тем, что ее палуба не бесконечна, а
значит, встреча с капитаном неизбежна.
- Пришли, - абордажный голем прочистил
луженую глотку, исторгнув из нее жуткий скрип, похожий на звук
печной трубы, - Сейчас я отведу тебя к ней в каюту, понял,
рыба-инженер? Держись воспитано, не дерзи, не смотри ей в глаза, не
забывайся. Как знать, вдруг голову на плечах и
сохранишь?
Тренч молча кивнул в ответ. Не для
того, чтоб проверить, насколько хорошо голова еще держится на
плечах – просто никакие слова на ум не шли.
* *
*
Капитанская каюта, к удивлению Тренча,
оказалась там, где ей и положено располагаться на подобных
кораблях, под квартердеком. Хоть что-то на борту «Воблы» оказалось
предсказуемым. Но Тренч все равно замешкался, спускаясь по узкому
трапу. Не каждый день приходится выдерживать разговор с пиратским
капитаном. Еще больше он смутился, когда услышал незнакомый мужской
голос, делающийся тем громче, чем меньше шагов отделяло Тренча от
капитанской двери. Голос пел и пел достаточно чисто, чтоб можно
было расслышать каждое слово: