«И едва ли станут лучше, когда в
Шарнхорсте узнают, кто пустил на съедение Мареву «Саратогу», -
уныло подумал Тренч, но на всякий случай ничего говорить не стал.
Его не очень богатый жизненный опыт подсказывал, что в любой
ситуации лучше держать рот закрытым, как матросский рундук, чтоб из
него ненароком ничего не вырвалось.
Алая Шельма же, напротив, заводилась с
каждой минутой все больше. Глаза посветлели, переменив цвет со
старой бронзы на цвет предгрозового неба, тоже отливающий алым
багрянцем.
Опасный, тревожный цвет, от которого
всякий небоход рефлекторно сжимается. Сжался и Тренч.
- Как по мне, Готланд слишком
обленился за последние года и оброс ракушками по всему днищу. Все
эти монументальные дворцы на крошечных островах, дурацкие каски,
золоченые аксельбанты… Может, у вас там это и считается нормальным,
у нас же, жителей неба, все это – лишь балласт, который тянет на
дно. Настоящий небоход, в котором живет кровь его предков, никогда
не цепляется за вещи, которые тяжелее воздуха! Настоящий небоход
живет между вспышками молний и бездонной пастью Марева, ежеминутно
рискуя головой и не зная, что ждет его завтра, сумасшедшая гонка
сквозь облака или шторм в верхних слоях атмосферы, куда не залетают
даже рыбы! Настоящий небоход движется сквозь грозовой фронт,
глотает разреженный воздух и затягивает потуже пояс, зная, что на
завтрак ему полагается кусок холодного тумана, на обед – ветер с
дождем, а ужина он может не дождаться, потому что какая-нибудь
бригантина залпом одного борта превратит его вместе с кораблем в
россыпь тлеющих щепок!
Алая Шельма говорила вдохновенно,
яростно, полосуя воздух коротким кортиком, который выхватила из
ножен на боку. Несмотря на то, что клинком управлялась она с явным
изяществом, Тренчу захотелось на всякий случай попятиться, чтоб не
заработать пару дыр пониже килевой линии. Подвела нога.
Непослушная, как костыль старого пирата, она зацепилась за лежащий
на столе бархатный покров и сорвала тяжелую ткань на
пол.
- Мы же не просто воздухоплаватели, мы
– пираты! Мы сшибаем облака со своего пути, когда идем под полными
парусами, мы сжигаем…
Капитанесса осеклась на полуслове,
обнаружив, что бархатная драпировка лежит на полу, более не скрывая
того, что лежало на столе. Как оказалось, не так уж и много там
было предметов. Начатая пачка мятных пастилок. Пряжа с торчащими из
нее спицами. Конфетные фантики. Схема какой-то выкройки. Изящные
латунные папильотки