- Не очень.
Габерон щелкнул языком.
- Поговаривают, там царят весьма
распущенные и противоестественные нравы. Знаешь, когда много
девушек живут постоянно друг с другом, и все это на острове пару
миль в диаметре без единого мужчины… Немудрено забыть свое природой
данное естество, как думаешь?
Тренч едва не закашлялся. Как
говорят небоходы, ветер не в ту ноздрю зашел.
- Но…
- Я пытаюсь поддержать в нашем
капитане интерес к мужскому полу, - с достоинством пояснил канонир,
- Непростая работенка, между прочим. Кроме того, до недавнего
момента я был единственным мужчиной на борту. Если, конечно, не
считать дядюшку Крунча, старую развалину… Теперь еще и ты на мою
голову.
- Со мной не будет проблем. Я не
сбегу.
- Это меня и беспокоит, приятель.
Значит, мне придется возиться с тобой до тех пор, пока Ринни не
придет в голову, как от тебя избавиться. И, знаешь ли, в мои планы
это не входит. Я вольный пират и таскать на ноге ядро вроде тебя
мне претит.
Тренч насупился.
- Я не ребенок.
Темно-зеленые глаза Габерона сверкнули
насмешливым огоньком, точно гелиографом.
- Ну разумеется. Ты проженный небоход,
как я сразу не догадался! Ладно, без обид. Слушай вот что. Если уж
тебя угораздило оказаться на этом корабле, лучше слушай, что
говорят старшие. И это отнюдь не пустое предупреждение. Чтоб найти
неприятности на «Вобле», не требуется брать подзорную трубу.
Поэтому смотри, куда ступаешь, чего касаешься, куда
смотришь.
Предостережение канонира показалось
Тренчу не только зловещим, но и странным. Это намек? Если да, то на
что?
- Что это значит?
Габерон возвел глаза к облакам, всем
своим видом демонстрируя, как же тяжело взрослому мужчине быть
нянькой для несмышленого дурака.
- Я и забыл, что ты здесь недавно,
приятель. Впрочем, ты, вроде, сообразительный, должен схватить.
Монетка есть?
- А?
- Монетка, - он собрал пальцы в
щепотку, - Любая, пусть даже готландская.
Тренч пожал плечами и протянул ему
медный зекслинг, затертый до такой степени, что походил на обычный
медный кругляш. Монета была последней, но расставаться с нею было
не жаль – на палубе пиратского корабля она стоила еще меньше, чем
на Рейнланде.
Тренч думал, что канонир сунет монету
в карман, но тот вместо этого начал вести себя чудно. Пристально
всмотрелся в палубу, точно что-то прикидывая, провел пальцем
воображаемую линию, разделил ее надвое…