Тренч помотал головой.
- Это остров?
Габерон с удовольствием зевнул,
разглядывая розово-белую кучевую громаду облака, неспешно
обгоняющую баркентину.
- Да, в южном полушарии. Славится тем,
что беспрерывно фонтанирует гейзерами. Вот и с «Воблой» что-то
похожее, только вместо воды и пара она извергает из себя
беспорядочные потоки магии. Звучит жутковато, но через какое-то
время привыкаешь.
Тренч не был уверен, что к подобному
можно привыкнуть. Более того, корабль сразу стал казаться ему еще
более зловещим, чем прежде. Все опасности, которые подстерегали его
до сих пор при всех своих недостатках были вполне вещественны и
материальны. Но жить в качестве пленника на корабле, который
пропитан невидимыми чарами? Что, если наступишь нетуда и
превратишься в говорящего судака? Или состаришься на пятьдесят лет?
Или…
- Не переживай, - Габерон,
оказывается, был наделен наблюдательностью опытного канонира,
замешательство Тренча он заметил и распознал совершенно верно, - Я
же говорю, опасности почти нет, старушка просто шалит, развлекая
себя нехитрыми фокусами. По верхней палубе, жилой и гандеку можешь
передвигаться вообще без опаски. Только постарайся не насвистывать
«У моей ставридки был дружок», когда находишься в кают-компании,
иначе мгновенно провоняешь тухлой рыбой. И не скачи на левой ноге,
если занесет в штурманскую, а то гарантированно упадешь. Ниже жилой
палубы тоже, в общем-то, терпимо, но надо знать места. Никогда не
укладывайся спать в машинном отсеке, а то после пробуждения еще
добрый час будешь произносить слова задом наперед – то еще
развлечение. В такелажном складе не касайся двери сразу двумя
руками – а то на какое-то время разучишься видеть зеленый цвет. И
лучше не зажигай третью от комингса[1] лампу, если считать со
стороны трапа – примерно каждый третий раз это приводит к тому, что
кто-то хлопает тебя мокрой ладонью по затылку. Поначалу
пугает.
Тренч украдкой сцепил за спиной пальцы
в знак Розы.
- А… ниже?
- А ниже ходить не рекомендую, -
Габерон задумчиво сплюнул за борт и зашагал дальше, - Ниже жилой
палубы вплоть до самого трюма и балластных цистерн творится
настоящая чертовщина. Кажется, только Корди туда и осмеливается
шастать.
Тренч ощутил себя так, словно вдохнул
с воздухом кусок облака – ужасно мокрого, липкого и
холодного.