Если верить Конфуцию, с моим
опытом путешествий по измерениям, с моими магическими талантами и
умениями владения оружием... Словом, никому против меня
несдобровать. А еще, как я понял, к моему появлению готовились чуть
ли не двенадцать лет — якобы еще тогда какой-то местный пророк
предсказал мое появление в этот день в этом месте. Да уж, неплохо я
подгадил этим бедолагам. Даже как-то неловко.
Как выкручиваться из всей этой
передряги, я все еще не имею ни малейшего понятия. Возможно, мой
единственный шанс остаться в живых — это слинять при первой
возможности куда подальше? Отправиться к Молотоглавым или к
Болотным Псам, или вообще рвануть в какой-нибудь более
цивилизованный доминион... Вот только кому я там нужен?
Наконец, когда небо на востоке
уже начинает понемногу светлеть, а мой мозг окончательно кипит от
переизбытка информации, мы подходим к Лисьей горе. На ее покатом
склоне возвышается крепость, освещенная сотнями огней. Красиво, не
спорю. Однако, с другой стороны, красота и изящество — последнее,
что меня сейчас волнует.
— Мы мало кого посвятили в наш
план, — доверительно произносит Конфуций, когда мы приближаемся к
гигантским воротам, над которыми реют флаги: пурпурная стрекоза на
серебристо-зеленом полотнище. — Только члены нашего рода и мои
приближенные знают о том, что мы можем сегодня вернуться с нашим
спасителем.
— Что ж, весьма... — Я долго
подбираю удачное слово. — Предусмотрительно. Зачем раньше времени
привлекать к моей персоне излишнее внимание, правильно?
— Именно так, о
Воинственнейший. — Даже на ходу старик умудряется отвесить мне
полупоклон. — И все же наш род не может не выразить вам свое
почтение. Поэтому я приказал подготовить к нашему возвращению
грандиознейший пир.
— Пир? — переспрашиваю я, как
если бы у этого слова могло быть несколько лексических значений. —
Что, прямо... сейчас?
Створки распахиваются, и мы
заходим внутрь крепости. Краем глаз я вижу закованных в броню
людей; на поясной перевязи у каждого виднеются ножны. В мою сторону
опять летят поклоны.
— Ну разумеется не сейчас. — Я
только-только успокаиваюсь, что у меня будут хотя бы сутки, чтобы
придумать план действий, когда Конфуций добавляет: — Сначала вам
нужно принять ванную и переодеться, чтобы предстать перед
старейшинами в подобающем виде. Вы ведь не против?