Конфуций поджимает
губы.
— Я бы с радостью, — наконец
отвечает он, — но вас, лорд Грэй, ждут дела на севере...
— Север? Бросьте. — Я
продолжаю улыбаться, намекая Конфуцию на то, что не собираюсь идти
у него на поводу — по крайней мере, здесь и сейчас. — Север
подождет. Ну же, всего одну партию. Уверен, это будет незабываемое
зрелище.
Народ по бокам от стола
распаляется так, как будто я предложил не сыграть партию в шахматы,
а, например, устроить невиданную по масштабам оргию. Несколько
стариков начинают уговаривать Конфуция. Пока тот мнется, Хи Лийон
встает со своего места и произносит, обратившись ко мне:
— Будьте осторожны, лорд Грэй.
Как-никак, лорд Минэтоко, в отличие от всех нас, в свое время
учился в столице на метафизика, так что...
Конфуций пронзает Хи Лийона
столь испепеляющим взглядом, что тот ретируется со всей скоростью,
на какую только способен.
— Ну хорошо, — наконец
снисходительно говорит Конфуций-Минэтоко. — Я сыграю с вами одну
партию, лорд Грэй. — Он садится на освободившееся кресло и
прислоняет посох к столешнице. — Покажите мне, на что вы
способны.
Я мысленно ухмыляюсь, понимая,
что мне удалось вырвать у судьбы шанс.
Дело остается за малым: не
упустить его.
Мне достаются белые — то есть
черные, если судить по моим старым меркам.
Вокруг нас воцаряется тишина.
Все почти как вчера ночью, перед началом поединка с Фан Лином —
только, к счастью, нет этих дурацких флейт и барабанов. Хотя не
удивлюсь, если какой-нибудь доморощенный гений решит притащить их
сюда.
Конфуций педантично поправляет
фигуры, бросает на меня исподлобья настороженный взгляд — словно
пытаясь понять, на сколько ходов вперед я способен просчитать. Я
стараюсь удерживать на лице каменную маску, как если бы мы играли
не в шахматы, а в покер. Интересно, кстати, в этом мире играют в
покер? Хотя бы просто в карты? Если нет, то... Возможно, я смогу
прославиться как изобретатель карточных игр? Убийца-Демона-Принца и
Автор-Пятидесяти-Четырех-Карт, благодаря которым у людей наконец-то
появится возможность просадить за ночь целое состояние. А что,
звучит как очень даже неплохая идея. Надо будет еще что-нибудь
повспоминать из прошлой жизни.
Наконец, поизучав меня как
следует, Конфуций выдвигает королевскую пешку на два поля вперед. Я
тянусь к своей королевской пешке, когда интуиция подает свой голос.
Стоп. Не торопись. Нужно выбрать что-то менее стандартное. Нужно
навязать Конфуцию контригру с самого дебюта. Немного подумав, я
выдвигаю вперед пешку «цэ» — сразу на две клетки. Скорее всего,
когда-то я даже знал, как называется этот дебют. Судя по всему, я
вообще достаточно много всего когда-то знал. А еще не страдал
скромностью и прочей чепухой, мешающей жить.