— Ну все, Хандзо, — шепчет мне
на ухо сидящий на моей спине. — Теперь будешь рассказывать свои
байки лорду Визильтелю.
Мои стянутые руки начинают
связывать в запястьях веревкой. Я брыкаюсь, но толку с этого
немного. Болотник, сражавшийся копьем, подходит ко мне — я как раз
вижу его ботинки и штаны — и лупит меня тыльной стороной копья по
шлему. Затылок загорается болью, но я заставляю себя не подавать
виду, что что-то не так.
— Давай быстрее, Уфрис, —
немного встревоженно произносит один из болотников другому. — Вяжи
его и уходим.
— Пффф, — отзывается тот,
одновременно слезая с моей спины и поднимая меня на ноги. — Ты что,
испугался этих недоделанных стрекоз? Да пусть только попробуют
сунуться сюда — я им такое покажу...
— Неужели? И что именно,
позволь узнать?
Я хмурюсь, понимая, что в
разговор вклинился новый голос. Хорошо знакомый голос —
одновременно небрежный и властный.
Болотники хватаются за оружие.
Я чуть сворачиваю на бок голову и вижу сквозь сетчатую маску, как
со стороны горного склона к нашей компании неспешно приближается
знакомая фигура. Фигура, опирающаяся при ходьбе на
посох.
— Слышь, старик, — говорит
тот, что связывал мне руки, — сходил бы ты поискать грибы в другом
месте, ладно?
— Думаю, — вкрадчиво отвечает
Конфуций, — я уже нашел то, что искал.
Я не могу вывернуть голову на
сто восемьдесят градусов и проверить, но ставлю зуб, что болотники
сейчас нервно переглядываются между собой.
— Эй, дед, — подает голос еще
один болотник, — наше предприятие одобрено лордом Визильтелем. Иди
поищи проблем в другом месте.
— Именно! — поддакивает ему
напарник. — Не заставляй нас ломать твой костыль.
— Лорд Визильтель? — Конфуций
продолжает неторопливо шагать вперед, нисколько не опасаясь блеска
оружия в руках четверых болотников. — Давненько мы с ним не
виделись. Скажите, он все еще такой же жирный кабанище, что хлещет
грибную настойку с утра до ночи и регулярно избивает жену и
дочерей?
— Что-о?! — Кажется, это тот,
которому я слегка подправил маску оленя. — Да как ты
смеешь...
— Вы когда-нибудь летали,
парни? — как ни в чем не бывало перебивает его Конфуций.
— Чего? Причем
тут...
— Тогда, если сейчас же не
отпустите моего сына, вам предоставится уникальная
возможность.
— Вашего сына?
«Его сына?»
Похоже, удары по моей голове
оказались сильнее, чем я думал — до меня далеко не сразу доходит,
что речь обо мне. А ведь точно. Конфуций упоминал вчера, что
подготовит какие-то бумаги об усыновлении... Получается —
здравствуй, папа.