Конец…
Он хотел расслабиться, как вдруг
прямо перед ним встал тот самый обладатель молодого голоса в чёрном
доспехе с лазурной перчаткой.
Эдвард немедленно пришёл в себя и
захрипел:
— Беги!
Но было поздно. Морда огра исказилась кровожадной улыбкой, а
громадная ладонь устремилась прямо на юного рыцаря, грозя
прихлопнуть его, как букашку…
Эдвард невольно зажмурился,
уверенный, что сейчас ему на лицо брызнут кровавые ошмётки.
Прошла секунда. Другая. Третья.
Ничего не происходило. Только земля неожиданно затрепетала. Тогда
он медленно приоткрыл глаза и увидел картину, от которой у него
захватило дыхание.
Юный рыцарь не сдвинулся с места, но
только вытянул свою правую руку. Она и ручища огра сошлись, точно
молот и иголка, время точно застыло, а затем громадного зверя
пронзила дрожь. Его кровожадную морду исказило сперва удивление,
затем страх, а затем — боль, когда все его мышцы охватила бешеная
судорога, которая становилась всё сильнее, пока они не стали
лопаться прямо на глазах, извергая литры крови. Монстр заревел, но
рёв его немедленно прервался. Раздался взрыв, и он разлетелся на
куски.
Рыцарь опустил свою лазурную
перчатку.
Таинственным образом Эдвард, в ушах
которого всё ещё стояли звон и грохот, услышал, как он сделал
вздох.
Затем юноша вскинул голову и бросился
в битву.
Следующие минуты напоминали сон.
Эдвард и прочие воины наблюдали за
ним, не веря своим глазам. Одним ударом он разрывал громадных
монстров на ошмётки; одним шагом пересекал десятки метров. Он
казался не просто человеком, не просто Громогласным рыцарем. Нет,
он был светом, который хлынул в их сердца и пронзил смолянистые
тучи отчаяния.
Наконец и прочие рыцари пришли в
себя, схватились за мечи, топоры и палицы и бросились в битву.
Завязалась страшная резня, полетели стрелы, камни, и наконец
последние гоблины рухнули на тёмную землю.
Разорвав очередного монстра ударом
булавы, Эдвард рассеянно посмотрел по сторонам и понял, что их
больше не осталось. Его окружали только другие рыцари… Хотя нет, не
его: все они заворожённо толпились вокруг юноши в чёрном доспехе,
который, точно рубины, усеивали блестящие кровавые капли.
Дрожащими руками он приподнял свой
шлем. Эдвард вздрогнул: это был он! Кай Родригес, которого он обрёк
на смерть!
Юноша направился к нему и опустился
на колено.