Тогда мы чудом выжили. Нас, живых,
но израненных, покрытых кровью и дерьмом из распоротых кишок, возле
короля осталось не больше двух десятков. В последний момент на
помощь подоспела дворянская тяжелая конница. Тогда-то прямо на поле
боя в порыве чувств Ласко и облагодетельствовал меня титулом графа.
Вот уж точно из грязи в князи.
Правда, графство мне досталось так
себе. Небольшая долина на севере в окружении гор, славящаяся своими
виноградниками. Но этого добра хватало и в южных провинциях.
Наверное, поэтому аристократы мой взлет восприняли довольно
спокойно. Пропели дифирамбы королю за щедрость и справедливость,
потрепали новоиспеченного графа по плечу и намекнули, чтобы
«достойный юноша» не вздумал мешать «мудрым дядям» делать
политику.
Меня быстро сплавили в графство, где
я спустя два года женился на прелестной Жанет — юной дочке одного
из моих баронов. Политический брак породил такие яркие,
всепоглощающие чувства! Тогда я был счастлив! Восторженно,
безгранично, безумно! Как не был счастлив никогда — ни до, ни
после… Мы прожили душа в душу долгую жизнь. Дети, внуки, правнуки…
Графство свое я расширил. Ну и немного попрогрессорствовал, не без
того. Иначе сожрали бы. А потом она умерла. Уснула и не проснулась.
Просто от старости. Спустя несколько месяцев ушел на перерождение и
я. А от Жанет мне остались память и боль потери, которые живут со
мной до сих пор на протяжении нескольких жизней.
Потому-то не хочу я привязываться к
кому-нибудь еще. Слишком тяжело потом, слишком пусто. А вот
Сольвейг меня чем-то зацепила. Нет, это не любовь. Не смешите. Я
старик, а она совсем ребенок! Просто было у нас что-то общее.
Что-то такое, что притягивало меня к этой девочке. Я почувствовал
это еще тогда, в первую нашу встречу. А сейчас испугался. Откупился
и сбежал, повесив заботу о ней на старого пирата. Он сделает все
как надо, я в этом не сомневался. Но чувство неправильности росло с
каждым шагом, уводящим меня от таверны Кнуда.
Из какой-то подворотни мне наперерез
вывалились три фигуры:
— Эй, парень, давай, помоги хорошим
людям. И тебе за это ничего не будет, — на меня удушающей волной
пахнуло перегаром и немытым телом. Взмахнув рукой, воздушным ударом
мимоходом отправил заплутавших в своих желаниях маргиналов обратно
в воняющий мочой и рвотой проулок, откуда они и появились. Это не
профессионалы. Обычные отбросы, которым не хватило на порцию
отвратительного пойла. Их выступление даже не отвлекло меня от
размышлений.