— Я... Я сорвался! — всхлипнул брат.
— Простите меня! Это была влюбленность, а она так на меня
посмотрела, что я решил, что она...
— Бред сивой кобылы, — перебил я под
укоризненным взглядом матери. — Ложь. Наглая ложь. Аграфена
сказала, что уже не раз тебе отказывала.
Пытался прикинуться бедненьким и
несчастненьким влюбленным дурачком. Витя, я ожидал от тебя
большего.
— Не утруждай себя оправданиями,
сын, — отрезал отец. — Мне они не нужны. Что более всего меня
разочаровывает... Ты ведь прекрасно знаешь цену запятнанной
репутации, Виктор. Оказавшись в ссылке, мы начинали многое с нуля.
Многие двери оказались для нас закрыты. И мы пятнадцать лет упорно
работали над тем, чтобы исправить свое положение. И ты, ты, кто как
никто другой знает, какой катастрофой может обернуться всего один
шаг... Ты совершил настолько грязный поступок!
Виктор замотал головой.
— Я... Я сам не понимаю, что на меня
нашло... Отец, ты же знаешь, в Гельсингфорсе я никогда не позволял
себе ничего подобного! Хотя там были и женщины, и клубы...
Мать наградила старшего сына
презрительным взглядом. И в этот момент я понял, что он
действительно перестал играть для нее главную роль.
— Что ж, Иоанн. Придется нам
признать, что в вопросе воспитания мы совершили огромную ошибку. И
единственное, что мы можем сейчас сделать, помимо попытки замять
это дело, дабы оно не испортило репутацию другим нашим детям...
— Матушка! — Виктор вскочил было с
кресла, но резкий и хирургически точный порыв ветра вернул его
задницу на место. Матушка даже пальцем не пошевелила.
— Молчать! — прогремел князь. — Ты
сказал и сделал достаточно. Теперь покорно принимай последствия. И
не смей перебивать мать.
— Теперь я обращаюсь к тебе, Иоанн,
— продолжила княгиня. — Ты глава семьи и тебе принимать итоговое
решение. Тебе решать, что делать дальше в сложившихся
обстоятельствах. Но я требую, чтобы Виктор понес наказание.
Аграфена не станет подавать жалобу в дворянский суд, и это ее
решение. Она не хочет, чтобы репутация всей нашей семьи пострадала
из-за одного... человека. Но я хочу убедиться, что кара будет.
Виктор побледнел, а затем его лицо
начало стремительно багроветь. Все, контроль потерян. Сейчас все
маски будут сорваны.
— Господи, да она всего лишь
служанка! — крикнул он. — Просто служивая девка! Сколько
аристократов до меня развлекались с горничными и крестьянками!