Матушка уже была там — восседала в
кресле, словно на троне. Лакеи занесли троих пленных бойцов и
уложили на ковер почти что к ее ногам. Тонкий каблук-шпилька
оказался в опасной близости от лица одного из похитителей.
Светлейшая княгиня показала свое
недоумение этим перформансом лишь движением одной брови. Да, она
была в бешенстве — таким холодом от нее давно не веяло. Даже когда
оступился Виктор, мать это задело не так сильно.
— Перед вами ее светлость Анна
Николаевна Николаева, светлейшая княгиня Балтийская, — добавила
пафоса Аграфена.
Все мы, и я в том числе, поклонился.
А также подошел к ней и поцеловал руку с изумрудным перстнем —
символом ранга матери. Формальные приветствия — они такие.
— Андрея и его супругу вы уже
знаете, матушка.
— Конечно.
— Это Федор, которому принадлежит
фургон. Он очень мне помог. А эти… — я уставился на заколдованных
бойцов. — Имена этих господ мне неизвестны. Однако все трое
замешаны в покушении на наши жизни и виновны в похищении жены и
ребенка Андрея.
— Тебе придется начать рассказ с
момента своего побега, — велела мать и жестом пригласила всех
сесть.
Федор уставился на атласную обивку
дивана, затем на свои грязные джинсы… Но под пристальным взглядом
матери покорно плюхнулся на сидение и потупил глаза.
Я же начал рассказ и описал все
приключения, не утаивая ничего, кроме применения частички силы
Искажения. То, что меня не взял яд, я объяснил хорошо построенной
защитой, знанием ряда заклинаний земной стихии, к которым в том
числе относились и яды, а также банальным непрофессионализмом тех,
кто отраву устанавливал.
— Значит, Андрей, вас вынудили
предать нас, угрожая жизнью ваших близких, — сказала матушка, глядя
на шофера. — Я очень разочарована.
— Ваша светлость…
— Я разочарована тем, какие методы
используют наши враги. Ранее дворяне не позволяли себе столь
грязных игр. У нас был кодекс чести.
Ага. А еще пятнадцать лет назад вас
с отцом подставили и отправили в ссылку. Это чистые методы? Гниль,
если она есть, всегда найдет лазейку, чтобы выбраться наружу.
Андрей бросился на колени.
— Ваша светлость! Мне нет прощения,
я это осознаю! Но прошу лишь пощадить мою семью! Делайте со мной
все, что угодно, но, молю, не дайте этому поступку разрушить жизнь
моему сыну…
Мы с матерью одновременно на него
уставились. Нет, про аристократов всякое говорят, я понимаю. В
семье, как говорится, не без урода. Но это ж каких басней надо
наслушаться, чтобы…