Молодой, смуглый как все южане, воин отворил одну из створок,
жестом предлагая рыцарю войти.
Миновав привратников, Ван Дейк оказался в просторных покоях
графини. Своды богато декорированного зала поддерживали изящные
витые колонны, между которыми трепетали тонкие шёлковые драпировки.
Гладкий как зеркало мраморный пол украшала искусная мозаика с
изображением обитателей глубин. Высокие двери и окна, при
необходимости закрывавшиеся тяжёлыми ставнями, выходили на
величественный балкон, нависавший над бушующим далеко внизу
морем.
Покои графини были невероятно красивы, но вместе с тем они как
бы угнетали своим вопиющим великолепием.
– А, сир Ван Дейк…
Он чуть было не вздрогнул, услышав этот вкрадчивый лукавый
голос.
Из глубины покоев вышла молодая и поразительно красивая женщина
в одежде, которую едва ли сочли приличной при любом дворе
королевства. Изящные линии её тела бесстыдно извивались при каждом
движении. Смуглая, влажная от благовоний кожа лоснилась в солнечном
свете, а узкие глаза островитянки были подведены тёмной тушью.
Голову венчал искусно сработанный чёрный парик, украшенный
элегантным золотым обручем с сапфирами.
– Миледи. – Придерживая рукоятку меча, Ван Дейк опустился на
одно колено, склонив голову.
Да, графиня Фелиция Тибальд была прекрасна. Однако красота эта
не могла обмануть Ван Дейка. Каждый раз, когда ему приходилось
говорить с ней, он чувствовал, будто гладит ядовитую змею.
Очаровательное и изящное создание, но вместе с тем коварное и
смертельно опасное.
– Ах, поднимитесь, мой дорогой сир Ван Дейк, – её смех был похож
на мелодичный звон серебряных колокольчиков, – или мне называть вас
«лесным рыцарем»?
Унизительное прозвище, которым наградила Ван Дейка знать, не
желая принимать в свои ряды человека низкого происхождения.
Упомянув его, графиня наверняка хотела задеть рыцаря, но Ван Дейк
не доставил ей этого удовольствия.
– Ваша милость может называть меня так, как ей вздумается, –
покорно ответил он, поднимаясь с колена. – Вы посылали за мной?
Быстрее покончить со всем этим и уйти. Ван Дейк задыхался в
незримых объятиях этих чужеземных благовоний. Он не хотел смотреть
на неё, не хотел поддаваться её порочным чарам.
– Вы правы, – согласилась юная графиня, – я хотела, чтобы вы
передали Каролине мои слова. Она едет с нами в Адамант на весенний
королевский турнир, и это не обсуждается. У неё есть две недели на
сборы.