– О господине дю Валлоне, Геркулесе
Франции? Что до него, то его судьба обеспечена.
– Нет, я хотел говорить не о
нем.
– Значит, о графе де Ла Фер?
– И о его сыне, который стал сыном
всех четверых.
– А, об этом мальчике, который
умирает от любви к Лавальер и у которого так подло отнял ее мой
брат! Будьте покойны, я сделаю так, что она вернется к нему.
Скажите, господин д'Эрбле: легко ли забывается оскорбление от того,
кого любишь? Прощают ли женщине, которая изменила? Что это,
свойство французской души или закон, заложенный в человеческом
сердце?
– Человек, любящий так глубоко, как
любит Рауль, кончает тем, что забывает проступок своей
возлюбленной, но что до Рауля, то, право, не знаю, забудет ли
он.
– Я позабочусь об этом. Вы только
это и хотели сказать относительно вашего друга?
– Да.
Здесь даже не знаешь, кем больше
удивляться. Филипп, понятно, жизни не знает, но Арамис? Они оба
всерьез полагают, что могут заставить полюбить, разлюбить, свести?
И не догадываются, что Рауль будет оскорблен попытками вернуть ему
Луизу... да и Луиза при всей кротости вовсе не пожелает вернуться к
Раулю — скорей уж она убежит в монастырь. И что-то мне
подсказывает, что в этом случае д'Артаньян не стал бы
способствовать извлечению ее из монастыря.
Третий пункт программы — судьба
Фуке. Не быть ему министром, хотя о нем и позаботятся:
Господин Фуке не долго будет у дел, он скоро
состарится. Он любит удовольствия, правда, совместимые с
возложенной на него работой, поскольку кое-что от своей молодости
он сохраняет в себе и поныне. Но эти остатки ее. При первом же горе
или болезни, которые могут постигнуть господина Фуке, исчезнут
бесследно. Мы избавим его, пожалуй, от горя, потому что он человек
с благородным сердцем и достойный во всех отношениях, но спасти его
от болезни – здесь мы бессильны. Итак, давайте решим. Когда вы
уплатите долги господина Фуке и приведете в порядок государственные
финансы, Фуке останется королем, властвующим над своими придворными
– поэтами и художниками. Мы сделаем его достаточно богатым для
этого.
Как вы думаете, оскорбит Фуке такая
забота? Мне представляется, что да. Как, строго говоря, он был
оскорблен, когда узнал, что его освободили из-под ареста благодаря
заступничеству Арамиса. А уж заплатить за него его долги... Иное
благодеяние хуже оскорбления.