жестокую,
столь непорядочную игру, если бы не имел в виду ваших
интересов наравне со своими. Нет, в тот день, когда вы будете
возвеличены, вы будете возвеличены навсегда; поднявшись, вы
оттолкнете подножие на такое расстояние от себя, что не будете
видеть его, и ничто не станет напоминать вам о его праве на вашу
признательность.
Конечно, Арамис хочет стать папой,
так что предлагает Филиппу поделить мир — Филиппу корону и Францию,
Арамису души. И все же его намерения не похожи на цели обычного
заговорщика, да и поведение благородно.
Но этого же недостаточно. Есть ли у
Арамиса какая-то программа дальнейших действий?
И вот тут-то и начинается
интересное. Филипп человек нравственный, и он отмечает одно
серьезное препятствие на пути к короне:
— Но есть и другие препятствия. Мой брат женат: не могу
же я жить с женой моего брата.— Я добьюсь, что Испания даст
согласие на развод; этого требуют интересы вашей новой политики, а
также человеческая мораль.
"А последствия?!" — можете спросить
вы.
Да, это очень нравственно, вот
только последствия — это война с Испанией. Что бы там не думал
Арамис, но Испания вряд ли согласилась бы на такое оскорбление
инфанты и католического короля. Конечно, дворянство было бы в
восторге от войны, но отвечала бы очередная война интересам
Франции? Людовик начал воевать все же позже, когда страна пришла в
себя.
Нельзя сказать, что развод с
Марией-Терезией это мудрое решение. Но перейдем к программе
Арамиса. Пунктом первым в ней стоит изгнание Кольбера:
– О Кольбере можно не говорить [это
говорит Арамис].
– Конечно, ведь вы попросите, надо
полагать, отправить его в изгнание, разве не так?
Восхищенный Арамис удовольствовался
тем, что воскликнул:
– Вы действительно будете великим
монархом, мой принц.
И на этом основании хитроумный
епископ считает Филиппа будущим великим королем? Немногое же надо,
чтобы его удовлетворить. Правда, непонятно, кто, если не Кольбер,
будет приводить в порядок финансы Франции, заботиться о
промышленности, в том числе военной. Арамис ведь сам признавал, что
финансы Франции в полном беспорядке. Но к чему думать о столь
низменных делах! Кольбер же неприятный человек...
Под пунктом вторым идет судьба Рауля
де Бражелона.
– Прежде чем перейти к господину
Фуке, я должен напомнить вам еще обо одном моем друге.