Последствий такого воспитания
возможно три.
1. Девочка становится фанатичной
протестанткой, готовой за свою веру идти хоть на костер.
2. Или фанатичной католичкой.
3. Ей вообще стала бы безразлична
вера. Веры нет, осталось только суеверие.
Это мы по тексту и видим. Как она
размышляет? "Мой Бог это я и тот, кто поможет мне отомстить". Или
"Суеверная мысль поразила ее..." Слом героини произошел не тогда,
когда граф де Ла Фер даже не подумал с ней поговорить, предпочтя
повесить. И не тогда, когда лилльский палач по собственному почину
ее заклеймил. Все случилось раньше, когда юную протестантку забрали
из семьи и сломали все внушенные ей правила.
Другие последствия такого воспитания
-- это преклонение перед силой и не способность на открытые и
честные действия. Семья, гугеноты ее не защитили -- черт с ними!
Она в дальнейшем играет на стороне Ришелье, за которым власть. И
при этом, даже когда кардинал прямо говорит ей, что она должна
явиться к Бекингему честно и открыто, она оказывается неспособна на
это. Она продолжает обманывать и хитрить даже тогда, когда проще и
выгодней действовать честно.
И что такое для "обращенной"
гугенотки священные сосуды и монашеские обеты? Ничто! Но вот с
точки зрения католического королевства -- это ужасные преступления.
Вот только наказание за них почему-то очень мягкие. Почему? Можно
предположить, что Дюма не знал истории, а если знал? Тогда
получается, что преступников кто-то прикрыл и на этого "кого-то"
очень подходит дорогой наш епископ Люссонский, он же кардинал де
Ришелье.
Выспросите, а зачем? А это просто.
Монастырская история будущей миледи происходит в Артуа, а эта
провинция то принадлежала Франции, то нет. В таких местах неплохо
иметь агента влияния, а кто лучше подходит на эту роль, как не
священник? Но священника из-за любви потерял голову, вот ему (а
также его подруге) и дали маленький урок. Возможно, потом их бы
выпустили, но юная монахиня оказалась энергичной и сбежала раньше,
а за ней и священник. Зато дальше священника по всей видимости
простили, иначе как бы он получил приход? Для этого требовалось
подавать уйму документов, пройти множество канцелярий. Просто так
ничего не делалось. Семнадцатый век -- это век уже довольно
развитой бюрократии, в том числе и в церкви.
А потом Анна вышла замуж. И вот тут
начинается самое интересное. Атос говорит, что "по слухам" она была
хорошего рода. Как так? Неужели родственники Атоса никогда не
слышали о знатной фамилии де Брёй? Видимо, слышали. Но ведь у Анны
имелся "брат". Беглецы объявили друг друга родными братом и
сестрой, следовательно, священник тоже взял фамилию Брёй. И вот тут
родные графа де Ла Фер могли усомниться. Они могли не знать, что
Анна побывала в монастыре, но вот что в семье не было
соответствующих сыновей (имя, возраст, а главное -- сан!) --
обязаны были знать. Но граф ничего не хотел слышать, он женился, а
потом случилась история с охотой.