Следователь кивнул, отдал Швайке стакан (тот немедленно наполнил
его снова) и прикрыл глаза. Он чувствовал, как его буквально
размазывает по дивану; мышцы наконец-то расслабились, но голова, на
удивление, оставалась ясной.
Кабинет капитана оказался довольно уютным местом, хотя больше
ему бы подошло определение «монументальный»: огромный стол,
огромные шкафы, огромный комод, невероятно огромный камин, огромное
окно (сейчас, впрочем, плотно закрытое ставнями), огромные кресла.
Все старое, потемневшее, истертое тысячами прикосновений. И запахи:
сосновая смола, деготь, коньяк, табачный дым…
Курил Швайка, между прочим, дорогущие «Монбланы»; эти сигары и в
Столице-то не каждый мог себе позволить. Похоже, знакомства с
королями водить было полезно и в чисто бытовом плане.
Хлопнула дверь и в кабинет вошел усатый адъютантик с тяжелым
подносом и маленьким серебряным ведерком икры. Запахло так, что
желудок Фигаро сжался и издал зычный заунывный вой.
Швайка расхохотался.
- Для солдата завсегда попервой всего – еда! Вот тарелки, вот
приборы – угощайтесь, господа!
Угостились. Икра была выше всяческих похвал: крупная, блестящая,
зернышко к зернышку, и под коньяк шла просто на ура. Да и буженина
оказалась неплоха – не от тетушки Марты, конечно, но вполне
себе.
- В общем, с голоду вы тут у нас не помрете. – Швайка наполнил
стаканы и сунул в икру здоровенную ложку. – Разве что с
фруктами-овощами туговато, но тут уж ничего не поделаешь: север… Ну
а теперь, когда мы с вами рот промочили, можно и выпить…
С этими словами капитан, протянув руку, открыл крышку старого
дубового секретера. У Фигаро потемнело в глазах: внутри вместо
шуфлядок было множество полочек, а на полочках толпились бутыли:
маленькие, большие, толстые, высокие, с темными, пыльными от
времени этикетками и без этикеток вовсе, какие-то баночки,
обмотанные шпагатом и залитые сургучом, флаконы с золотистыми
жидкостями внутри и даже жестянки-консервы с полустертыми надписями
«спирт солдатский, королевское качество, патент...»
- Что ж, – следователь с трудом проглотил ставший поперек горла
ком, – думаю, можно и выпить…
-… так, значит, вы, Фигаро, служили в Четвертом артиллерийском?
Знаю, знаю, а как же! Знатно вы под Яновице немчуре под зад
зарядили! Я тогда, правда, в госпитале валялся – контузия.