Фигаро даже представить не мог, что бывают такие пейзажи:
сплошное белое ничто, где не за что зацепиться глазу, где не было
ни малейших ориентиров, кроме размеренного тиканья автоматона,
шороха волокуши, да человеческих голосов, что немедленно
проглатывало пространство вокруг. Не было эха, не пели птицы, лишь
снег размеренно хрустел под ногами: хруп-хруп! Хруп-хруп! Глаз
уставал, а вместе с ним уставал и мозг; следователь почувствовал,
что против воли проваливается в какое-то дурное подобие транса.
Тут, волей-неволей, не то, что начнёшь слушать бюрократические
детективы Френна, а завоешь с тоски. Топ-топ, хруп-хруп – сколько
ты прошёл? Весту? Три локтя? Не понять.
К счастью вскоре, словно в ответ на немые мольбы
следователя перед путниками появилась длинная тёмная лента,
рассыпавшаяся через какие-то полчаса на отдельные островки: лес.
Точнее, преддверие леса, что вырастал дальше густой стеной;
настоящий лес, дремучий и тёмный, не чета тем жиденьким карликовым
лесочкам, что Фигаро видел по пути сюда.
«Вот в этом лесу, – подумал он, – наверняка водится такое,
на что лучше и с Артуром не нарываться. И хорошо, и пусть его. Всё
лучше, чем эта дурацкая пустыня. Там и чокнуться можно… Стоп, а это
еще чего?»
- Любезный господин Сайрус, – Фигаро озадачено подёргал
колдуна за рукав робы, – а подскажите: у меня галлюцинации? От
псионического воздействия? Или с голодухи?
- И почему вы так решили, милейший Фигаро?.. Кстати,
насчёт голодухи: и правда, пора бы привал.
- Да я вот смотрю на эти деревья, и что-то не понимаю: это
вон что, дуб?
- А, вы об этом! – Сайрус ткнул пальцем в дерево, на
которое уставился следователь. – Да, вы совершенно правы, это дуб.
Зелёный, живой и полный сил. Выглядит дико, понимаю, но тут, на
Хляби, некоторые лиственные деревья приспособились к морозам. Как?
Лесные духи. Здесь всякая мелочь вроде дриад и хух куда сильнее,
чем на Большой земле. Вот и смогли защитить свои обиталища. Тут и
клёны есть – кстати, недалеко от дома Харта; я потом как-нибудь
покажу… Ха-а-а-арт! Привал!
- Да, неплохо бы. Так, народ, отдыхаем! Тиккер!
Маленький механик во мгновенье ока достал из вороха тюков
на волокуше большой медный бак, присоединил его к автоматону
змеевиками с накидными гайками, плеснул туда керосина… и вскоре из
импровизированного бойлера потек шипя и булькая по железным кружкам
крутой кипяток. Запахло заваркой, колбасой, варёными яйцами; выпили
чаю, и сразу как-то теплее стало на душе. Лапы елей нависали сверху
наподобие крыши; казалось, древний лес смотрит на нежданных
путников, строго, но беззлобно, как смотрят духи, что сидят ночами
на телеграфных проводах на проходящие мимо поезда: с любопытством и
потаённой тоской.