В эти моменты пространство взрывалось звуками. Сверчки заливались так, словно поставили перед собой задачу заглушить все и вся. Шелестели листья вишни и кто-то копошился в зарослях то ли малины, то ли ежевики — в темноте не разобрать. Поскрипывал сарай, словно жаловался на тяжелую долю, а изнутри доносились тоскливые вздохи.
Услышав их впервые, Денис чуть не дал деру и только потом сообразил, что это корова. Но переведя дух, снова насторожился: откуда-то из самой темноты слышались всхлипы. Забыв про страх, он распахнул дверь сарая. В нос ударила непередаваемая смесь ароматов: навоза, сена и парного молока.
— Ой, — донеслось из дальнего угла.
Испуганная его вторжением Белка упала в кормушку, на краю которой сидела, и теперь пыталась выбраться из похожей на деревянную клетку ловушки.
— Чего смотришь? Помоги! — протянула руку.
Денис, косясь на лежащую корову, осторожно приблизился и выдернул подругу из ясельного плена. А потом вытащил из растрепавшихся рыжих волос пучок сена:
— Ну ты даешь! — хотел пошутить, но слова застряли в горле: нос Белки опух, лицо покраснело, а глаза превратились в щелки. — Ты чего?
Вот теперь он понял Артема. Сейчас ему тоже хотелось сжать пальцы в кулак да как следует впечатать в нахальную рожу того, кто заставил Белку лить слезы. Беда была в том, что по официальной версии его не существовало. А по неофициальной… с призраками не дерутся. Их изгоняют! Мысль об изгнании мелькнула и попыталась ускользнуть, как застигнутая врасплох мышь. Денис ухватил её за хвостик и вернул обратно. Решение вертелось в голове, но требовало тщательного обдумывания. Или даже мозгового штурма.
Проводить его одному — неэффективно. Больше всего на роль команды подходили Артем и Белка. Но первый мог поднять на смех, а вторая банально истерила. Денис чувствовал, что и сам на грани срыва, и только ужас перед неведомым заставлял собраться и зубами вгрызаться в реальность.
— Не твое дело! — шмыгнула носом Белка и отвернулась.
— Мое, — Денис подтянулся и сел рядом с ней на край яслей. — И мне тоже страшно.
Признаваться в собственной слабости было тяжело, но почему-то казалось правильным. Белка поймет и не выльет на него тонны насмешек. Так и вышло. Она скосила глаза, не решаясь повернуться полностью, и снова всхлипнула:
— Ты бы знал, как я бою-ю-юсь!