И закрыла лицо руками.
— Тише, — сам не понимая, что делает, Денис обхватил худенькие плечи, прижал к себе. — Вместе мы — сила. Нужно только подумать…
Белка притихла. Высвободилась и повернула к нему опухшую от слез мордашку:
— А мы сможем? Мы не умрем?
Денис решительно мотнул головой:
— У нас все получится!
Выглядел он очень уверенно, но понимал: можно обмануть других, но не себя. И все-таки сдаваться без боя Денис не собирался.
— Тогда... что надо делать? — Белка решительно вытерла слезы, и в то же время снаружи послышалось:
— Олька! Тебя где носит? Живо домой!
— Мне пора, — Белка соскочила с яслей и протиснулась к дверям. — Потом поговорим. Только обязательно, хорошо?
— Хорошо! — кивнул Денис. Глубокий коровий вздох как будто подтвердил уговор.
Белка выскользнула наружу, и тут же снова послышался недовольный голос её бабки:
— Свет выключи, транжира! Нагорит, а платить кто будет?
Лампочка под потолком погасла. Денис зажмурился, чтобы поскорее привыкнуть к темноте. Звуки стали громче. Шумно дышала корова, похрумкивая своей вечной жвачкой. Над головой что-то шуршало, возможно, крысы. Денис поежился, но крысы были понятными и живыми, а значит — нестрашными.
Надо было уходить, но попадаться на глаза вредной бабе Софье не хотелось. Да и Белке могло влететь за незваного гостя. Поэтому Денис медленно досчитал до ста и соскочил с кормушки.
Вокруг воцарилась тишина. Не копошились в сене мыши, не дышала глубоко и шумно корова. Даже собственные шаги стали неслышными. Захотелось крикнуть что-нибудь, что угодно, лишь бы нарушить эту тишину, от которой начали болеть уши. Но из раскрытого рта не вылетало ни звука. Голос пропал напрочь, не было даже сипения.
А со всех сторон ползло шипящее:
— Явилс-с-ся!
Вот теперь Денис испугался по-настоящему. Заметался, натыкаясь на стены, спотыкаясь о неровный пол. А потом упал на что-то большое и теплое. Корова дернулась, вставая, и отшвырнула Дениса в сторону. Под ноги попался какой-то мягкий комок. Тут же стало больно, а сквозь непроницаемый заслон пробился непонятный вой.
Тишина взорвалась миллиардами звуков. Шуршание, хруст, дыхание, стрекот… Они вонзались в уши тонкими иглами, но громче всех было раскатистое:
—У-у-умя-я-яу-у-у!
Разъяренный кот самозабвенно полосовал все, что попадалось под лапы. Боль была адская, но она вернула рассудок. Нашарив дверь, Денис вывалился наружу.