Истины свет затерялся в
тумане,
Уши заткни, и зажмурив
глаза,
Внемли шёпоту душ в
талисмане,
Под призрачным небом подняв
паруса.
Старик выронил перо из трясущихся
пальцев, его глаза закатились, и он осел, роняя голову на грудь.
Вскоре его не стало, на месте, где всего мгновение назад сидел
человек, покоилась лишь горсть песка, который тотчас смахнул
внезапный порыв ветра. Видение продолжилось, но теперь за столом
сидел юноша в монашеской рясе. Он запыхался, будто только что
куда-то бежал, и теперь писал очень быстро.
Рождается свет за земным
горизонтом,
Во мраке ночном вспыхнут сталью
мечи,
Он выступит пламенным яростным
фронтом,
Явившись с изнанки, как дым из
печи.
Место последнего писаря заняла
пожилая женщина. Несмотря на преклонный возраст её глаза не
утратили блеска и ясности. Она посидела некоторое время, будто не
решаясь взять перо в руки, а потом обмакнув его в чернила, начала
писать.
Услышьте, пророки, другим
разнесите!
Явится из ночи неспящий
герой,
Недобрый, незлой, неживой,
неубитый,
Придет нерожденный, что станет
судьбой.
С рассветом мы двинулись в путь. На
вопрос, куда же мы в действительности направляемся, Маркус ответил
весьма уклончиво.
— К моему другу. Я хочу показать тебя
ему.
— И кто же твой друг?
— Он был мужем и отцом, князем и
полководцем. Сейчас он никто, почти как ты. Его как бы нет, он
перешёл на иной уровень бытия.
— Очень вдохновляюще, — хмуро заметил
я. – И зачем мне это знакомство?
— Ты можешь у него многому
научиться.
— А если я не хочу?
Я уж было подумал, что рыцарь
собирается проигнорировать мой вопрос, но тот всё же ответил.
— А какой выбор у тебя есть? –
пробасил Маркус, глядя на меня в упор. – Погрязнуть в убийствах и
терроре, пока тебя снова не поймают? Может, ты рассчитываешь
заслужить отпущение грехов и спасение души? Серьёзно? А у кого
именно, ты не думал? Алексей, ты в ловушке, так же, как и любой
носитель божественной искры, отголоска их силы. Так же, как и я
сам. Ты не сможешь жить обычной жизнью, даже если убедишь себя в
том, что, то существование, что ты влачишь – это жизнь!
— Я про другое, — нехорошо усмехнулся
я. – Кто сказал, что я хочу помогать тебе? Я выслушал лишь одну
сторону конфликта, но их же две, не так ли?
Паладин аж побледнел от негодования и
теперь уже ничего не ответил. Оставшуюся часть пути в тот день мы
провели в молчании, каждый наедине со своими мыслями. К вечеру мы
достигли города под названием Сканьда. Маркус распорядился, чтобы
Алейо остановился у первого попавшегося трактира или постоялого
двора, поскольку задерживаться в его планы не входило. Однако, нам
пришлось проехать мимо семи подобных заведений, прежде, чем Алейо
сообщил хорошие новости: есть свободная комната!