Мормилай. Восстание проклятых - страница 28

Шрифт
Интервал


Не дожидаясь ответа или согласия, зеленоглазая беглянка бесцеремонно вытолкала мне наружу. Понимая, что в сущности не делаю ничего дурного, я повиновался, занимая пост у двери в трактир. Я слышал шорохи, как она забирается внутрь вещевого ящика и закрывает его. Как и говорила незнакомка, вскоре послышались шаги. Алейо выглядел недовольным, о чем не преминул доложить:

— Ну, спасибо! Теперь господин думает, что я недостаточно чуток, чтобы различить его голос!

— Он звал, — отозвался я, напуская на себя флёр надменности. — Маркус прав. Ты невнимателен.

— Ну, кому-то из нас привиделось, — слабо скрывая раздражение буркнул Алейо. – А вода? Вы же… А… Понятно…

— Колодец там, — холодно заметил я, мотнув головой.

Алейо глянул на меня многозначительным взглядом, но не решился вступать в дебаты. Вскоре паладин появился во дворе, неся на плече мешок с провизией. Не дойдя нескольких шагов до кареты, он остановился, оглядывая стены домов, словно кого-то искал. Его глаза вгрызались в каждый уступ кладки, темный угол, окно, дверь, а ноздри раздувались. Мне даже показалось, что рыцарь принюхивается. Задержавшись взглядом на мне, Маркус нахмурился.

— Надо убираться, — проговорил он. – Пока опасность миновала, но кто знает, что припасёт день ещё. Тебе не стоит вот так расхаживать даже по внутреннему двору.

— Меня всё равно видел с десяток постояльцев.

— Это не повод знакомиться с целым кварталом.

— О таких вещах говорят заранее, — сказал я.

— Садись, — прохрипел паладин, подозрительно осматривая меня. — Или чего-то ждёшь?

— Нет, — ответил я и направился к карете, украдкой поглядывая на вещевой ящик.

Ровняя других в собственной страсти, мы становишься для них врагом.

Карета выехала с постоялого двора, и постукивая колесами по мощеной мостовой, Алейо безмятежно насвистывал, правя в сторону восточных ворот. Мне было не по себе. Я сознавал, что предаю доверие, а возможно и дискредитирует своих спутников. Но каждый раз, когда просыпались сомнения, вспоминая зеленые глаза замерзшей до полусмерти девчонки, я оправдывал свой выбор необходимостью.

«Так надо и всё! — говорил я себе. — Меня никто не спрашивал, хочу ли я восстать из мёртвых, быть спасённым и так далее».

— Ты что-то необыкновенно молчалив сегодня, — заметил рыцарь, испытующе глядя меня. — Тебя что-то гложет?