— Удалось что-нибудь узнать? –
спросил я, меняя тему разговора. – Кого именно ловили?
— Я не знаю, кого ловили. Может,
ведьму, может, алхимика, может, мормилая, да хоть святого, — хмуро
доложил Маркус. — Всё зависит от доказательств. Сканьда весьма
народный город. Здесь верны традициям открытых процессов, и
категорически отвергают подземные следственные мероприятия
инквизиторов. Если доказательства окажутся косвенными, то весьма
вероятно, подозреваемого отпустят сегодня же.
— Зачем поднимать такой шум, если они
не прямые?
— Представление. Людям нужно как-то
развлекаться. Так они чувствуют себя частью системы правосудия. Это
полезно и верхам, и низам, — ответил рыцарь, посмеиваясь. — Одни
забывают о своих горестях, играя в коллективную значимость, другие
манипулируют их сознанием, отвлекая от действительно важных
проблем.
По мере того как карета продвигалась
в сторону центра, стал слышен усиливающийся людской гомон. Я
осторожно отодвинул занавеску, наблюдая за тем, что происходит
снаружи. Вкруг нас шагало множество людей, все спешили, то и дело
толкаясь и спотыкаясь. Многие уличные торговцы проворно снимали
свои прилавки со снедью, спеша за толпой.
«Сегодня им удастся за час-другой
продать весь товар, если конечно гарнизон не прогонит, — думал я. —
Жаждущие увидеть своими глазами чужую смерть, да ещё и законно, с
готовностью отдадут последние деньги, лишь бы в этот момент что-то
жевать. Если же никого не казнят, что ж, тем лучше. Вынести
оправдательный вердикт на сытый желудок куда как сподручнее».
Иногда в просветах между домов была
видна площадь, к которой тянулись потоки людей. Город стоял на
холмах, поэтому за всем светопреставлением можно было наблюдать
сверху. Задержавшись на одном перекрестке, пропуская колонну
всадников, мы смогли лицезреть вдалеке три столба, вокруг которых
сооружали кострища. Не один, три. Площадь перед ратушей окружала
толпа, насколько хватало глаз. То тут, то там реяли дворянские
знамена. Не только чернь, весь свет общества собирался принять
участие, отчего происходящее приобретало и политический окрас.
— Столбы неспроста. Мне даже стало
любопытно… Неужели ересь? Заехать, что ли, узнать кто будет
выступать обвинителем? Впрочем, ладно, пустое. Нам-то какая
разница. Если задержанные по подозрению в ереси принадлежат к
знати, пускай и небогатой, не исключено, что начнётся резня, —
заметил рыцарь, как и я, следивший за происходящим со своей стороны
окна. — В наших интересах оказаться как можно дальше отсюда.