Я вышел из каминной, педантично
прикрыв за собой дверь, а затем уставился на парадную лестницу. Вот
стоит Михаил, отсюда выходит Марианна. Их лица восставали из
памяти, призраками двигаясь по дому. Где крылась ошибка? Что я
недоглядел? Или не мог видеть? Тряхнув головой, я развернулся и
толкнул входную дверь. Едва моя нога ступила на улицу, раздалось
щёлканье взводимых курков на добром десятке ружий, нацеленных мне в
грудь. Прокурор Анджей Сапуловский собственной персоной стоял в
центре безоружный, но глядел на меня с превосходством и
нескрываемой радостью.
— Вы арестованы, — улыбаясь жёлтыми
кривыми гнилушками зубов, заявил он.
— Потрудитесь зачитать по какому
именно обвинению, — хладнокровно парировал я.
— Вашим злодеяниям соответствует
внушительный список обвинений, но распинаться перед душегубом, как
и играть с ним, мне – человеку чести, не пристало.
— Я думал прокурор хоть чем-то
отличается от бандита на содержании дворянского дома.
Сапуловский побагровел от ярости, но
я намеренно рисковал, надеясь хоть что-то из него вытянуть, прежде
чем начнётся заварушка. Он зря пугал меня ощеренными и готовыми к
бою аркебузами.
«Стрелять в меня? Вставайте в
очередь!».
— Назовитесь, сударь, — процедил
Анджей сквозь зубы.
«Поймал, — мысленно хохотнув, подумал
я. – Ну, что ж, ладно. Будь по-твоему!».
— Александр Веленский! – торжественно
ответил я.
Прокурор не подал вида, будто
удивлён. Бьюсь он заклад, он готов был услышать любое имя. Оно его
не интересовало.
— Александр Веленский, вы арестованы.
Сложите оружие!
Я уже успел изучить диспозицию
достаточно, чтобы понять, что дела мои плохи.
«Проклятая дверь за спиной
захлопнулась. Деться с крыльца некуда. Шаг в сторону и меня
изрешетят. Сдаваться? Снова? Дьявол, это становится дурной
привычкой. Но это менее глупо, чем поймать с десяток пуль. Нет. Не
сегодня».
— Воля ваша, — равнодушно пожав
плечами, бросил я.
Сказав это я нарочито медленно извлек
из-за пояса два пистолета, положив их на ступени лестницы. Затем
отстегнул пояс с саблей, уложив его туда же.
— Взять его, — расплывшись в улыбке,
скомандовал прокурор.
Неожиданность коварна. От одних ещё
не ничего ждут, а от других уже.
Меня бросили в темницу, заключив под
неусыпную стражу двух молчаливых типов, вооружённых лишь короткими
дубинками. По крайне мере, никакого огнестрельного, как и холодного
оружия при них не наблюдалось. Окон в камере не было, а потому я
скучал и разглядывал тюремщиков. Ими были громадные типы, похожие,
словно братья близнецы. Тяжёлые челюсти, кулаки, размером с добрый
пивной жбан, словом, красавцы.