его не успел. Налетели нехристи!
— А разве среди казаков мусульмане есть? — боль в груди немного
утихла и я решил принять участие в разговоре.
— Так кого только нет, — усмехнулся Илейко. — И
мусульмане, и католики, и даже евреи. Терек всем беглым людишкам
защиту даёт. Ты лучше скажи, за что тебя ногаи так изувечили? Ты
молод и довольно смазлив. Они таких берегут и просто так не
калечат. В Кафе затакого невольника хорошую деньгу
получить можно.
— Я убил одного из них.
— Ишь ты. А послушник то шустёр! — хмыкнули из-за спины. — Это
чем же ты его убил?
Отвечать на вопрос я не стал. Какая разница, чем убил? Главное,
что убил. Метать ножи дядька Иван наследника престола хорошо
обучил. Да только, что теперь в этом проку? Это же надо было так
попасть? Сам себя перехитрил, называется!
Мда. Такого быстрого спуска по социальной лестницы,
пожалуй, не один попаданец, о которых я в прошлой жизни любил
книжки почитывать, продемонстрировать не смог. Десять дней назад, я
ещё был царём, затем трансформировался пусть и в знатного, но
беглеца, сегодня утром опустился до простого
послушника, а к вечеру уже превратился в полоняника, с прекрасной
перспективой закончить свою жизнь рабом. И это ещё если повезёт!
Смерть по дороге в ногайские степи пока никто не
отменял!
— Теперь понятно, отчего тебе бока намяли, — словно прочитав мои
мысли, прервал затянувшееся молчание Илейко. — Тут главное, чтобы
внутри ничего не отшибли и кости целы остались. Иначе не выдержишь,
в дороге сгинешь.
— А почему они так далеко на север ушли? — поинтересовался
я, наблюдая за суетящимися кочевниками. Судя по всему, разгрузку
судна они уже закончили и сейчас торопливо увязывали тюки на спинах
лошадей. — Неужели раньше нельзя было напасть: у Астрахани или
Царицына?
— А как они там нападут? — упрямо помотал головой Илейко.
— Мы там с опаской шли. Сторожились. Да и казачки городовые с
детьми боярскими всегда на стороже. Разъезды густо бредут. А здесь,
ни ногаев, ни татар считай со времён астраханского похода не было.
Вот и перестали сторожиться на свою
головушку.
Крики купца окончательно смолкли. Ногаи громко загалдели между
собой, очевидно выражая своё недовольство ненайденной
захоронкой.
— Отмучился, раб божий, — мрачно изрёк Силантий, уронив
голову себе на грудь. Я зашептал вполголоса молитву. Пусть
нисколько не священник, да и в Бога, откровенно говоря, не очень-то
верю, но пусть будет. Так оно правильнее просто. Всё-таки человек
умер, н