Богиня задумалась, выдерживая паузу,
во время которой смолк оркестр, лишь треньканье э́рху изображало
звук священного бамбукового фонтанчика, символизирующего
скоротечность времени. Затем она запела, она пела о том, что любое
желание, исполняемое божеством, должно быть оплачено, и грозно
вопрошала, готов ли Маста заплатить соответствующую цену?
Маста ответил целой арией, в которой
клятвенно заверял, что не существует ни на этом, ни на том свете
цены, которую он бы не отдал за свою любовь. Богиня расхохоталась и
назвала то, чем Масте придётся пожертвовать: она заберёт его
зрение. Ведь он – художник, а следовательно, зрение – самое важное
для него чувство. Маста ответил, что готов и ни на секунду не
пожалеет об этом обмене.
Снова последовали магические эффекты,
стройные балерины, изображающие лесных нимф, закружились в
немыслимо сложных пируэтах вокруг художника, а когда рассеялся дым
и разбежались девушки, Маста на коленях стоял перед богиней, а
вместо глаз на его прекрасном лице чернели пустые провалы глазниц.
Видимо, жестокосердная богиня забрала зрение вместе с глазами.
Потом последовала её ария с запретом приближаться и прикасаться к
статуе до первых лучей солнца. Поцелуй восходящего светила вдохнёт
жизнь, и бездушный кусок дерева обратится в человека.
Рика с интересом следила за
происходящим на сцене, а краем глаза заметила унылое вытянувшееся
лицо Вилохэда, которому вместо того, чтобы наслаждаться прекрасной
музыкой и виртуозным пением, пришлось развлекать монарха, абсолютно
равнодушного к опере. До её слуха долетали лишь отдельные слова,
среди которых были «кланы», «субсидии», «префектуры». Отец Вила
как-то с удовольствием заметил, что из всех древесно-рождённых
только его величество способен часами обсуждать политику и получать
от этого удовольствие.
На сцене тем временем события
продолжали развиваться своим чередом. Оказалось, что черноволосая
любовница, пенявшая Масте на его неприспособленность, заподозрила
неладное и подслушала весь разговор с богиней в горном храме. И в
голове женщины, которой грозило скорое расставание с возлюбленным,
созрел коварный план. Она, памятуя о запрете для Масты прикасаться
к статуе до первых лучей солнца, обогнала слепого художника и
выкрала статую. В глубине леса женщина предала статую огню и
сплясала ужасающий, исполненный торжества танец под дружный хор
лесных чудищ, составивших ей компанию в этом деле. Когда от
деревянной красавицы не осталось и следа (чародейка отметила, что
иллюзия огня вышла на славу, зрители передних рядов даже
инстинктивно отшатнулись от бушевавшего на сцене пламени), коварная
возвратилась в дом художника скинула одежду, распустила свои
длинные волосы и на рассвете заняла место в углу, приняв позу
точь-в-точь, как сожжённая статуя.