Происходящее на сцене и чудесная
музыка незаметно начали захватывать чародейку. Под печальную
мелодию сетовавший на собственное одиночество Маста принялся
вытачивать из бревна скульптуру. Прекрасный голос свободно лился,
поднимаясь до немыслимо высоких нот, повествовал о непонимании,
которое всю жизнь сопровождает талантливого художника, талант
которого отделял его от всех остальных людей. Певец жаловался на
одиночество в большом шумном городе и сожалел о том, что на всём
белом свете нет никого, кто готов был бы разделить с ним радости и
печали. Постепенно сценическая магия превратила бревно в статую
юной девы, единственной одеждой которой были её роскошные волосы.
Художник пел о том, каким бы счастьем для него стала встреча с этой
девушкой, если бы она оказалась живой и настоящей. Поставив статую
в углу, художник улёгся спать, так и не дождавшись возвращения
сердитой подруги.
Магические светильники изменили свет
на сцене, заменив тёплую золотистость светильника серебристой
лужицей лунного света, которая выхватила из фиолетового мрака
статую, её изображала затянутая в трико артистка. Статуя
потянулась, затанцевала по комнате под негромкие звуки мелодии,
смахивающей на протяжную народную колыбельную. Девушка нежно запела
про любовь, разделенность сердец, несовершенство мира и жестокость
судьбы. Она пела о том, как любила бы своего создателя, если бы
была обычной девушкой, а не деревянной статуей. Далее кружение
сверкающих звёздчатых огоньков дало понять, что мы перенеслись в
сон, где под смену мелькавших на заднем фоне пейзажей Маста
объяснялся статуе в любви и их совместный дуэт буквально вызывал
слёзы на глазах. Сон закончился. Девушка возвратилась на своё место
в углу, а художник – в свою кровать. Музыка смолкла, опустился
занавес и зажегся свет.
Ошарашенная необычными впечатлениями
чародейка даже не сразу смогла вернуться в реальность. Публика в
партере принялась вставать со своих мест и потянулась к выходу.
Начался антракт. Поднялся и четвёртый сын Дубового клана.
— Пойдёмте, выкажем почтение его
величеству, — он подал руку Рике, — а потом, если вы захотите
перекусим. Нам даже в ресторацию театра идти не потребуется.
Закажем, и еду принесут прямо в ложу.
— Нет, — покачала головой чародейка,
— как-то не хочется перебивать волшебное ощущение от спектакля
банальным жеванием закусок.