— Фёдор! Из хаты не выходи! Мохина, Малой! В дверь никого не
впускайте!
Порохня?! Он то что здесь делает?! И кто во дворе затаился, раз
мне даже носа из избы высунуть нельзя?
Я замер, так и не выскочив в сени, вернулся к лавке, нашарил в
углу саблю. Похоже склады не сами собой загорелись. И заодно
приманкой послужили. Хорош бы я был, выскочи из дома
безоружным.
— Это кто же там балует? — Косарь уже нашёл свой бердыш и встал
рядом, вслушиваясь в звуки схватки за стеной. — Неужто тати в город
проникли?
— Ничего, управимся, — решил успокоить его Тараско. — Мохина,
давай к двери. Разом выскочим!
Мы собрались возле двери, сжимая оружие в руках. Я облизал
пересохшие губы, собираясь с духом. Страшно вот так выскакивать в
темноту. Словно в бездну без оглядки бросаешься. И даже разглядеть
толком, что нас снаружи ждёт не получится. Этак можно и от
своегожелезом сквозь рёбра получить!
К счастью, схватка во дворе завершилась так же внезапно, как и
началась. Выкрики смолкли, перестало звенеть железо и лишь колокол
продолжал раскатисто басить, будоража сонный город.
— Эй, вы живы там? , — в дверь задорно замолотили. — Кончилось
всё. Это я, Порохня. Не пальните ненароком.
Следом за Порохнёй в дом ввалилось ещё несколько человек.
Сразу стало тесно и шумно. Огонёк лучины пропал, заслонённый
чьей-то спиной, ещё более сгущая мрак. Я сдвинулся в сторону,
прислонившись спиной к печке, всмотрелся в силуэты, пытаясь
разглядеть среди вошедших наказного
атамана.
— Что случилось, Порохня? Это ведь склады горят? И кого вы во
дворе только что порубили?
Спросил я больше для проформы, уже прекрасно зная ответ. Люди
князя Долгорукова ко мне в гости хотели зайти. Просто больше
некому. И склады тоже они подожгли.
Ох, как нехорошо-то, а?! Это же получается, что елецкий
воевода меня всё же узнал. И решил сыграть ва-банк, перед тем как
покинуть город. В Ельце Долгорукову с самого начала восстания
неуютно. Что население, что гарнизон, все за царя Дмитрия стоят. И
демарш воеводы, с попыткой заставить их присягнуть
Василию Шуйскому, здесь не забыли. В тот раз князя Пашков спас. Но
где он теперь, этот Пашков? Нет его больше здесь. А недоброжелатели
из-за каждого угла глядят да ножи с кистенями точат.
Страшно.
Вот только и в Москву бежать тоже страшно. И дело даже не в том,
что сторонники Дмитрия схватить могут. Долгорукий официально, пока,
врагом «спасшегося» царя не стал. Тут другое. Просто в Москве
проштрафившегося воеводу тоже не очень тёплый приём ожидает.