Мари Дюбуа снова потянула руку.
— Что еще?
— Как именно капсула вытесняет физические объекты? Если она
скользит в пограничных пространствах, то…
— А вот это вам знать необязательно, курсант. Не понимаю, откуда
в вашем наборе столько умников? Вы, случайно, не родственники с
Дампом?
— Никак нет!
— У капсулы есть еще одно полезное свойство. Если приземлитесь в
ней на врага каким бы бронированным он ни был, он лопнет, как
гнилой орех. Но вряд ли это у вас выйдет. Разве что случайно. В
скольжении капсула практически не поддается
управлению.
— Но как тогда работают двигатели тормо… жения… — Мари осеклась
под недобрым взглядом Вайсберга. — Виновата! Все поняла!
Из всего набора особенно Марк сдружился с двумя людьми: Мари
Дюбуа и Робертом Давилайтисом. Мари была весьма недурна собой,
высокая, крепкая, имела французские корни и иногда в разговоре
сбивалась на забавное грассирование. По ее словам, во всем виновата
бабушка искусствовед. Та в молодости выучила старый французский
диалект и решила, что внучка обязана помнить язык предков. Говорить
на нем Мари так и не научилась, но заработала этот милую и невинную
особенность речи, которую искренне ненавидела. Нюанс в том, что
когда девушка волновалась или злилась, то грассирование
усиливалось.
Роберт, тощий черноволосый парень был на два года старше Марка и
остальных курсантов. Особых успехов в учебе не выказывал, болтался
где-то посередине. О причинах, почему пошел в космодесант, он
рассказывал охотно.
— Я из семьи потомственных безработных. У нас даже есть герб
рода — протянутая рука, в которую опускают пачку кредиток с
эмблемой социального пособия. Не хочу так жить. Хочу гражданство и
стать офицером.
А вот с остальными курсантами их роты у Марка отношения не особо
складывались. Те дали ему прозвище «Умник» и считали, что Дамп
осознанно прикидывается тупым. И очень бесились, когда Марк
случайно козырял памятью. Особенно невзлюбил его Френсис Бэкон
здоровый (больше Марка) парень с рыжей шевелюрой и вытянутым лицом.
Он постоянно пытался поддеть Марка, завуалированно оскорбить,
унизить. Но все попытки разбивались о непробиваемое спокойствие
Дампа и непонимание.
Френсис бесился, постепенно упрощал наезды и формулировки злых
шуток. Нельзя сказать, что Марк совсем не понимал их, но он твердо
следовал совету Билла не устраивать первым драку.