— Господин Давыдов! — ахнули из кареты. — Владимир Всеволодович!
Ах, какая радость!
Я, прижав пистолет к груди, церемонно поклонился.
— Счастлив приветствовать, любезная Катерина Матвеевна. Могу
узнать, куда вас несёт нелёгкая в час, когда порядочные барышни
досматривают десятый сон?
— Я возвращаюсь с бала, — пролепетала Катерина Матвеевна. — От
господина Дубовицкого. Я так надеялась встретить там вас! Я слышала
о ваших подвигах и о том, что вы время от времени появляетесь в
Поречье.
— Увы. На бал меня не приглашали. Я в Поречье по иной
причине.
— Да-да! Мне рассказали о смерти господина Урюпина. Это так
прискорбно…
— Да ужас просто. Катерина Матвеевна, тут такая тема. Нам бы с
товарищем до постоялого двора добраться…
— О, разумеется! Моя карета в полном вашем распоряжении!
Через пять минут мы катились по ночному городу дальше.
Я сидел напротив Катерины Матвеевны, Захар — рядом со мной. Я
прислонил его к стенке кареты.
— Что случилось с этим юношей? Он ранен?
— Да боже упаси. Всего лишь птичья болезнь.
— Птичья болезнь? — Катерина Матвеевна захлопала глазами.
— Перепил, — пояснил я.
Не рассказывать же про упыря. Напугается ещё. А то и из кареты
высадит. Отношения-то у нас пока — на начальном этапе. Даже в
конфетно-букетный период ещё не перешли. Хотя Катерина Матвеевна,
кажется, совершенно не против.
— Я столько думала о вас, Владимир Всеволодович, — сказала она,
восторженно глядя мне в глаза. — Вы самый необычный мужчина из
всех, что встречались на моём пути!
Дальше разговаривать было, в общем-то, не о чем. Я и не стал.
Обхватил Катерину Матвеевну за талию, придвинул поближе к себе и
поцеловал.
Целоваться в карете, трясущейся на булыжной мостовой, когда
девушка сидит напротив тебя — занятие для упоротых мазохистов.
Сродни «на коньках, в гамаке и стоя». Никому не порекомендую. Я
собирался пересесть к Катерине Матвеевне, когда что-то пошло не
так.
А конкретнее — мне в шею вонзились клыки. Сразу в двух местах.
Ещё конкретнее — меня укусил Захар. Чёрт его знает, когда успел
очухаться и осознать себя упырём.
— Ты охренел?! — рявкнул я.
Зарядил с разворота Захару в челюсть. Его отшвырнуло к стенке
кареты. А я поспешно активировал Противоядие. Не хватало ещё в
упыря превратиться. Почему во время охоты на упыря не использовал
амулет противоядия сам Захар, сейчас спрашивать было точно
бесполезно. На какое-то время моего Знака хватило, упырская
сущность проснулась в Захаре не сразу. Но проснулась. И для того,
чтобы это ликвидировать, нужен Знак посильнее моего.