Я даже не знаю, как меня зовут!
Я вернулась в дом, позвала Авдотью, но никто не откликнулся. Я
пожала плечами — это нормально, возможно? Имение немаленькое, людей
практически нет… Разошлись по делам? Но у меня не было никаких
возражений против того, чтобы одеться самостоятельно и заплести
волосы в косу. Сложностей не возникнет, одежда простая.
Я и в самом деле быстро управилась, выбрав светлое скромное
платье с крупными деревянными пуговицами спереди. Посмотрелась в
зеркало — да, я теперь молодая. Совсем девчонка с высоты уже
прожитых мной лет, взгляд ясный, а опыт… опыт мой. Мечта вот так
переродиться в юном теле, имея огромный багаж знаний и навыков за
плечами, только чем он поможет мне здесь, мой багаж
предпринимателя, антрепренера, продюсера, музыканта? Я даже не
знаю, какой стороной корова ест…
Потом в окно я увидела Луку — он быстро шел к дому, помахивая
какой-то запиской, вид у него был озабоченный. Я хотела сперва
быстро просмотреть, что есть у меня в комнате из документов, но
выражение лица Луки меня насторожило, как будто он не нес мне
никаких хороших новостей, поэтому, открыв ящик письменного стола —
бюро — и увидев там какие-то бумаги и письма, я схватила их в
охапку и выбежала из комнаты.
— Ой, беда-то какая! — услышала я далекий женский вскрик и
обреченно закрыла лицо рукой.
При виде меня склонились в неглубоком поклоне все трое — Лука,
Авдотья и незнакомая мне женщина, чью красоту не портили даже
отвратительный синяк на скуле и не заживший до конца шрам над
бровью. Степанида, поняла я и жестом указала ей сесть.
— Не смею, барышня, — прошептала Степанида и низко опустила
голову.
— Сядь, я сказала! — повысила голос я. — Что случилось,
Лука?
Я полагала, что все дело в записке или, может быть, в Степаниде
и ее неуправляемом муже, но я ошиблась.
— Федота нашли, барышня, — торопливо отчитался староста, — воды
нахлебался, но свезло, бабы графские подобрали и к графу в усадьбу
и отвезли. Так и выловили, едва его течением унесло. В рубашке
родился, как раз белье графский приказчик забирать приехал…
— Дело говори, — прервала я словоохотливого старосту. Я все еще
связывала охи-ахи с запиской, но сейчас заблаговременно добавила и
проблемы с графом, возможно, соседом. — Что кошель, что лошадь?
— Ох, лошадь, барышня, тоже нашли, мы теперь за нее его
сиятельству денег должны.