Я еле заметно покачала головой. Ничего, справимся.
— Там… ведьмина метка, барышня. Не к добру Татьяна проклятую-то
помянула. Ох, не к добру. Я уже и Кузьме велел найти ее, черную,
но, видать, сбежала, знать бы куда.
Кто сбежал? Наверное, я должна бы понять, о чем твердит Лука, но
складывалось с трудом. «Да ты черная!» — крикнул он тогда Татьяне,
стало быть, сбежала она? Моя крепостная? Однако. По истории нашего
мира я представляла, на какие казни в случае поимки подписывалась
беглянка, но здесь, возможно, многое было не так. И про кошель
староста молчит, значит…
Я хотела было сесть сперва рядом со Степанидой, но вспомнив, как
крестьяне реагировали на близкий со мной физический контакт,
передумала и села в приличное с виду кресло, положив бумаги на
стол. Глаза Авдотьи расширились, а я обнаружила, что мне прямо в
бедро впилась пружина, но я стерпела.
— Что за метка? — спросила я.
— Дурная, барышня, — тихо откликнулся Лука. — Неспроста вы с
моста-то упали. Ведьма то крутит, ведьма. Ох, помилуй нас Преблагой
и дай сил.
В своей жизни я встречала немало страхов. Людей, боящихся
высоты, людей, дрожащих на трапе самолета, людей, сворачивающих с
дороги при виде безобидного черного кота. И эти страхи
преодолевались. Кто покупал квартиру на шестнадцатом этаже, кто
летал каждый месяц, кто полагал, что кот, перебежавший дорогу
машине, несчастья не принесет. Но сейчас в глазах Луки я видела
такой неподдельный ужас, что мне стало ясно: это не байка, не
примета, не предрассудок. Реальность, с которой им — и мне теперь —
приходится существовать.
— Разве ее не убили? — выдавила я. — А золотая вода?..
— Кто же барского-то человека убьет, барышня? — рассудительно
удивился Лука. Да, я сморозила глупость, мне стоит быть
осмотрительней и осторожней. — А золотую воду отец-наместник на
месте дома разлил, так ведьмина сила ушла, как Премудрейшим
заповедано, да, видно, не до конца. Вы же знаете, корни ведьмины в
доме пущены…
— Или где ее мать родила нам на погибель, — перебила его
Авдотья, и Лука кивнул. — Кабы знать, барышня, где ведьма первый
крик издала, да полить то место золотой водой, так и силы проклятой
больше не будет. Так они, окаянные, и уходят в леса от бремени
разрешаться. Отец мой ведал, как места те искать…
— Жаль Ивана, — добавил Лука, — вот кто знахарь был, вот кто
силу имел от Преблагого. Так что же, ни батюшку-барина от хвори не
спас, да и сам сгорел аки свечка.