Елизавета, меня зовут Елизавета, прочитала я имя на закладном
письме, Елизавета Нелидова. Ни титула, ничего, но чем бы мне мог
помочь титул? А еще у меня есть брат, по словам Луки, мот и бабник,
но про брата я не могла найти ничего. Вот договор с графом Виктором
Александровским об аренде земель — да, Лука прав, себе мы почти
ничего не оставили, и понятно почему, но — стоп, к договору должны
быть приложены расписки о выплатах, почему их нет и почему Лука
ничего не сказал?
Я быстро перебирала бумаги, но расписок не видела. В комнату
кто-то вошел, вероятно, Лука, подумала я и не обернулась. Староста
был терпелив, если у него ничего не горело.
Я была поглощена расписками и, лишь случайно скосив глаза в
сторону, увидела на полу совсем рядом серую тень. Это был никакой
не Лука, и пахло от него потом и кровью, и стоял он почти за моей
спиной.
— Не признали, барышня?
Не то чтобы я часто читала книги. Не мне, не с моей профессией
верить в то, что мне хотят показать. Это ведь режиссер кричал
«Верю!», не зритель, а меня убедить в искусственной картинке почти
так же сложно, как великого мастера.
Я нечасто читала, но мне попадалось — при виде незнакомого
мужчины «похолодела», «мурашки побежали», «не смогла дышать».
Вранье, человек — существо социальное, стайное, и если некто не
приставляет к твоему горлу нож, никакие «волны опасности» «с
головой» не «окатывают». Но человек и существо, вспоминающее когда
необходимо древние инстинкты: беги, беги — вот это срабатывает. Что
мне и хотелось сделать сейчас, но я сдержалась.
Неприятно? Да. Омерзительно? Да, пожалуй. И пока что не знаешь,
чего ожидать от того, от кого за версту несет смертью. Но маньяк и
мошенник всегда обаятельней, чем прикорнувший на автобусной
остановке бомж.
— Андрей я, али забыли? Батюшка ваш меня в Сосновку продали.
— Почему от тебя пахнет кровью, Андрей? — только и спросила я. И
сомневалась, что он мне ответит «потому что я убиваю людей».
— Так ведь я у Павла Юрьевича на скотобойне, — спокойно пояснил
Андрей. У меня было чувство, что я его уже видела. Высокий, очень
красивый парень. Постой-ка…
— Ты брат Авдотьи и Степаниды? — запоздало осенило меня. — Зачем
пришел? Ты не мой человек больше. — Вероятно, раз скотобойня не
моя?
Держаться ровно, без тени смущения, без малейшего
замешательства. Не потому, что этот парень может что-то понять, да
и что он поймет — что я вовсе не прекрасно ему знакомая «барышня»?
Потому, что я иначе не узнаю ничего сверх того, что мне скажут.
Разговаривать с людьми, не опасаться, что я «что-то забыла». Андрей
же отступил на шаг и поклонился, чего я никак от него не
ожидала.