– Голова закружилась, Макс, – виновато ответил я. – Но вряд ли
от голода, мы же с тобой ходили днем в столовку... Так что товарищ
генерал попал пальцем в небо.
Макс улыбнулся, и я посчитал это хорошим знаком. Орехов был с
этим пареньком знаком лет семь – один набор школы КГБ, одна группа,
оба после армии, правда, Максим Степанов служил не погранцом, но
тоже в элите – в десанте, в семьдесят шестой Псковской дивизии. Так
что точки соприкосновения нашлись быстро, ну а когда их
распределили в один отдел, дружба только укрепилась. Я порылся в
свежеобретенных воспоминаниях – собственно, даже с последней
девушкой, молоденькой программисткой Ириной, я познакомился через
Макса, вернее, через его подругу Ольгу. Это воспоминание потянуло
за собой другое – из-за работы Виктор не звонил Ирине уже недели
три, что было не очень хорошо по отношению к ней. Но исправлять это
упущение прямо сейчас я не собирался. После Нового года, в январе у
нас обычно с графиком попроще. Праздник мне предстояло встречать в
гордом одиночестве.
– Мог сожрать чего-то не то, – добавил я. – Надо было котлеты
брать, как ты советовал, а я чего-то на эту солянку облизнулся.
– Возможно, – снова улыбнулся Макс. – Сейчас-то как? Пойдем
туда? – он мотнул головой в сторону зала. – Шеф ещё с полчаса будет
про борьбу с врагом говорить.
– Да я...
Закончить фразу я не успел. Макс ошибся – совещание закончилось
раньше его ожиданий, двери зала распахнулись, и оттуда гуськом
потянулись наши коллеги. Несколько человек из тех, с кем Виктор
часто пересекался по работе, остановились рядом, поинтересовались
моим самочувствием; обычная вежливость, на которую я также вежливо
ответил, что всё уже в порядке. К финалу расспросов из зала вышли и
оба начальника – и услышали, как я заверял всех присутствующих в
своем хорошем самочувствии.
– Оклемался, значит, Орехов? – недобро зыркнул на меня полковник
по фамилии Денисов.
Мой непосредственный начальник, раздражать которого
категорически не рекомендовалось.
Впрочем, я уже действительно чувствовал себя нормально, да и с
линией поведения определился. Поэтому я отстранил Макса, смог в
одно легкое движение подняться на ноги, чудом удержался от того,
чтобы козырнуть – к пустой голове руку не прикладывают, – принял
вид лихой и придурковатый и отчитался: