И здесь, в спальном районе, постоянно слышны отдалённые
автоматные очереди и одиночные выстрелы.
Выехать из города любой семье можно было лишь выполнив два
обязательных условия: заплатить водителю – перевозчику немалую
сумму, и, заплатить боевикам, что перекрыли все выездые дороги из
города, кругленькую сумму наличными… Или же золотыми вещами, если
таковые ещё у мирных граждан имелись.
У меня была необходимая сумма наличными.
Грузовая «Газель» подъехала в пять часов утра. Водитель
позвонил, и я начал переносить вещи. Во дворе только что стало
рассветать…
В центре нашего двора стоит большой деревянный стол с лавочками
со всех сторон. На одной из них сидят двое в камуфляже и хохочут во
всё горло. Я слышу кислый запах анаши. По виду арабы с физиономиями
тёмно – коричневого цвета пустыни. На столе стоит пластиковя
бутылка с минеральной водой, валяется разорванная пачка то ли
круглого печенья, то ли крупных таблеток, и лежат два автомата с
прикладами, обмотанными грязным тряпьём…
Я тащу большие китайские сумки и всматриваюсь в физиономии этих
тварей. Сейчас до них метров десять – двенадцать. К моему большому
удивлению, головы у них нечеловечески продолговаты. Глаза закрывают
узкие солнцезащитные очки со светлыми оранжевыми стёклами.
На меня, и на стоявшую возле подъезда машину, обкуренные,
кажется, не обращают никакого внимания.
Мы с сестрой выносим маму на коляске. Водитель уже занял своё
место в кабине и закрыл дверь.
Обкуренные не спеша берут автоматы и начинают в нас целиться.
Горячая волна крови бьёт мне в голову. Я хватаюсь за гранату в
кармане куртки. Но бросать гранату я не спешу. Эти твари, кажется,
просто развлекаются и не собираются стрелять...
— Не смотри туда, — говорю я сестре как можно спокойнее, и мы
ставим коляску с мамой в кузов автомобиля.
Обдолбленные хохочут ещё громче, но не стреляют. Я вижу, как
тихо плачет моя мама.
— Всё будет хорошо, — говорю я и помогаю сестре забраться в
кузов. После чего закрываю железную дверь и сажусь в кабину к
водителю.
Мы уезжаем с родного двора навсегда...
— Всякая сволочь поналезла в город, — говорит водитель и давит
на газ. Знакомые улицы покрыты мраком. Освещения нет нигде.
Через четверть часа мы уже на выезде из города.
Дорога здесь перекрыта шлагбаумом. Рядом с ним стоят человек
пять местных боевиков с автоматами наперевес.