— Что на таком расстоянии мы не могли
бы её видеть.
— А если серьёзно?
Больше сотни вдохов понадобилось
Рутгошу, чтобы определиться с этим. Наконец, вытянув палец на две
ладони правее крайней горы, что торчала из облаков на горизонте, он
коротко сообщил:
— Туда.
В ту сторону мы и двинулись.
Песок довольно быстро сменился
приличной землёй и густой травой, затем к ней добавились кусты,
деревья и животные. Я помнил, что зоны запретов могут менять
расположение, но всё вокруг выглядело так, словно все эти четыре
сотни лет с момента падения Древних здесь не сдвигаясь был запрет
на духовную силу.
Трава после наших ног не спешила
распрямляться, а чаще всего превращалась в раздавленную зелёную
кашицу, вдавленную в землю. Ветки кустов, которые мы просто
отводили в сторону, ломались под нашими пальцами. Зеленорукий и
вовсе выворотил один из кустов с корнем и застыл с ним в руке под
смех остальных, не в силах поверить в происходящее, которое
объяснялось очень просто.
Властелин в лесу Закалок.
Так же было и с местными зверями,
которые, похоже, не сделали ни единого шага к Небу за все эти
четыреста лет. Трижды они на нас напали, и все три раза это были
столь жалкие попытки, что ничего, кроме удивления подобным
безумством не вызывали. Могучий на вид лавир, попытавшийся задрать
нашего замыкающего, оказался разрублен надвое первым же ударом. На
что он рассчитывал?
Зеленорукий, который отлично все
видел и всё понимал, расслабился уже к вечеру первого дня, перестал
стискивать рукоять меча, дёргаться от каждого шороха в кустах и
снова начал улыбаться.
Для вечернего костра мы использовали
местное дерево. Оно не только рубилось, словно тростник, но и
сгорало гораздо быстрей, чем привычная нам древесина. Я сидел,
глядел в огонь, щурился, когда он стрелял искрами, и словно
медитировал, погрузившись в прошлое, к самым приятным из костров,
которые случались в моей жизни.
Костёр с отцом, мамой и ещё крошечной
Лейлой. Не помню, между какими поселениями это было, помню только
небольшое тёмно-голубое озеро с тёплой водой, на берегу которого мы
и устроили тогда лагерь. Повозка стояла так, чтобы прикрывать нас
от сухого горячего ветра, для костра я с отцом вырубили весь
прошлогодний тростник, а затем, когда село солнце и стало холодать,
долго сидели у огня. Мама читала сказки Лейле, я делал вид, что уже
слишком взрослый для таких историй, но с удовольствием слушал, отец
тоже довольно улыбался и время от времени швырял в озеро мелкие
камешки, которых у него оказалась откуда-то целая горсть.