За последующие дни я, кроме этого
дела с печатью, переделал ещё множество других, осмотрел множество
подчинённых, проверяя их здоровье, говорил с кучей людей и не
всегда эти разговоры были приятными, но вот этот разговор
оттягивал, как мог. Возможно, зря, возможно, да что там возможно,
нужно было этот разговор провести раньше, но что-то всё время
мешало. То дела, то другие разговоры, то… Моя нерешительность.
Всё остальное на самом деле не имело
значения, только моя нерешительность была главной, просто потому,
что у меня каждый день было с ним дело и время для разговоров, а я
дотянул до последнего дня.
Не доходя до Зеленорукого и толпы
тех сирот, что мы увели за собой из города Пяти Ветров, я отправил
вперёд мыслеречь:
— Мне нужно поговорить с
тобой.
Зеленорукий махнул рукой в каком-то
жесте, и к нему тут же подскочил какой-то парень из наших, из
внутренней части семьи. Они обменялись парой слов, и Зеленорукий
двинулся в мою сторону.
Наверное, нужно было бы как-то
плавно подойти к цели моего разговора, соблюсти немного вежливости,
как на днях терпеливо учил меня один из бывших управителей, но я и
так потерял много времени. Поэтому прямо и в лоб сказал:
— Я помню, обещал, что у меня будут
те, кто пойдёт за мной на Поле Битвы, и тебя это не коснётся, но
сейчас прошу тебя пойти за мной вглубь запретов.
Взгляд Зеленорукого стал острым,
колючим:
— Тебе нужен не я, а стихия, что
находится в моём теле.
— Так и есть, — не стал я отрицать.
Не настолько уж глуп Зеленорукий, чтобы за столько дней не понять
происходящего во время его лечения, тем более что он не раз
подглядывал. — Если тебя беспокоит ненормальность происходящего, то
знай, что другие старейшины тоже переживали об этом и буквально
вчера всё же выискали в архивах описание подобного случая. Лекари,
возвышающиеся таким способом, встречались. Никакого ущерба больным
они не доставляли.
Взгляд Зеленорукого не смягчился,
остался холоден, но уголки его губ дрогнули в подобии улыбки:
— Как много талантов в одном
теле.
— Это не самостоятельный талант, а
его грань, соединение дара лекаря и высокого познания своей стихии.
У этой возможности есть как предел, так и ограничения.
— Поглощая стихию Зверя этапа
Повелителя Стихии ты будешь рассказывать мне об ограничениях,
младший глава?
Я про себя выдохнул. Раз он впервые
с начала разговора начал меня так называть, то можно считать, буря
улеглась.