Сорок апрельских дней - страница 107
Целый многомиллионный хлев нормальных людей!
Потом непременно пройдусь по разрушенным улицам. Взгляну в эти лица, в глаза, чтобы выяснить, достучался я до сердец или нет.
Жму клавишу с надписью «СБРОС!». По хищному телу бомбардировщика проходит волна экстатической дрожи. Тельце в штурманском кресле дёргается в ответ.
Ам! Я глотаю сахарный город.
Жаль, невозможно растянуть этот миг навсегда. Жизнь, к несчастью, состоит из никчёмных занятий: перелётов туда и обратно, ремонта и техобслуживания, бессмысленных тренировок, нелепых попоек.
Лишь изредка этот оргазм.
Стоит ли он того, чтобы терпеть остальное?
Нет! Конечно же нет! Потому этот сброс — последний. Армия мне не нужна, я жажду свободы.
Горькими семенами сыплются чёрные бомбы, и, ощутив свою инородность в этом чистеньком мире, прячутся под белые парашютики…
Под крылом уже проплывают поля, когда мир заливает ослепительный свет. И сахарный город вдали — тает, тает, тает...
У меня нет сомнений в том, что Союз отобьёт планету. Отстроят и город, и научные центры. Но до человеческих склок мне нет дела. Я даже не в курсе, что люди не поделили.
Думаю, они сами не знают.
«5:18»
Затянутое тучами небо. Ни Венеры, ни звёзд. И рядом нет Эйприл.
«Фиест... Он сжёг столицу, со всеми людьми. Вот, что означает ядерный взрыв на стене!»
Кир натянул одежду.
Завтрака не было. Никаких вкусник®.
Консервы жевать не хотелось. Выпив воды, Кир вышел на крышу и начал спускаться по лестнице...
Окутанная утренним сумраком Станция выглядела мёртвой. Над землёй полз туман, перламутровый в неверном искусственном свете. Кир спрыгнул, и он разошёлся в стороны, а вверх взметнулись переливчатые живые щупальца.
«Что, если всюду несчётное количество наноботов, которые меняют конфигурацию Станции и создают новые вещи? Может, именно этот туман порождает монстров, наподобие Эйприл?»
Кир шагал, не видя земли, столь густым был бесплотный зыбкий покров.
«Нет, чепуха... Какие ещё наноботы!»
Она была там — сидела на арке, на том самом месте. На коленях спал кот, пушистый и белый, как сгусток тумана.
Кир присел рядом.
Наступал новый день. Над горами светилась грязная жёлто-багровая клякса.
— Я только вчерашней ночью узнала…
Кир промолчал. Он не злился, но не понимал, что тут можно сказать. И кому? Вдруг он беседует сам с собой!
— Кир, я знаю, о чём ты думаешь. Реальна ли сидящая рядом девчонка или опухоль давит на мозг.