Переборов головокружение, Кир натянул штаны и вышел из
Логова…
Влажный и холодный предрассветный воздух моментально привёл его
в чувство, и в голове зазвучал голос Мэйби: «У тебя есть свобода?
Тогда вперёд — перестраивай мир под себя, под свои желания! Хватай
меня за руку — и летим! Туда, в облака!»
«Может быть, это какой-то намёк? От себя самого, от своего
бессознательного? Ведь мир совсем не статичен. Всё вокруг постоянно
меняется, новое сменяет отжившее, старое. Вот и Эйприл — раз, и
возникла! Может, не такие уж жёсткие здесь законы? Что, если
попробовать? Вдруг стоит лишь пожелать — только сильно,
по-настоящему…»
Кир попрыгал на месте. Присел на корточки, и, с силой распрямив
ноги, взвился ввысь…
Изгаженная планета не отпустила, привычно ударив по ногам.
Кто бы сомневался! Если даже во сне не удаётся коснуться сладкой
облачной ваты, с чего бы в реальности иметь возможность летать!
Кир невесело хмыкнул.
«Ну и придурок! Хорошо хоть Эйприл не видела!»
— Хватит скакать, завтрак остынет!
Кир с трудом запихал в себя лимонную овсянку — кислую и вязкую,
точно клейстер.
Эйприл молчала, но смотрела странно и озорно, будто хотела
спросить: «Как, славно ночью повеселился?»
Кир не выдержал.
— Не надо на меня так смотреть! Во сне был не я!
В зелёных глазах проскочили искры.
— Да я бы хотела, но не выходит! — девчонка прыснула.
— Эйприл, за что ты меня ненавидишь?
— Ненавижу? С чего ты это взял?
— Чувствую… Вижу….
— Ты видишь лишь то, что хочешь. Если принял пятнышко на стене
за жука, не сомневайся, скоро оно зашевелит усами!
— Эйприл, смотри — там ползает жук!
— Где?
— Вон там, на стене! — Кир обогнул стол, попутно выискивая, чем
прихлопнуть насекомое. Но когда подошёл к месту, где сидел жук, его
уже не было.
— Убежал!
Эйприл расхохоталась.
— Ну конечно! Доедай, да пошли на пляж.
Они пихались и брызгались друг в друга водой, плавали друг за
дружкой, а после — без сил упали на горячую гальку.
Кир вспомнил чёрный будильник и красную ленту воротника на шее у
Мэйби. Вспомнил смерть…
— Эйприл, зачем он их убивает? Раз любит?
— Нельзя любить то, что тебя мучает. И потом, для вас — для
приматов, убийство детёнышей обычное дело. Природа...
— Меня от неё уже просто тошнит... И всё равно, Фиест —
ненормальный!
— Да не бывает «нормальных»! Таких, как Фиест — миллионы! Он сам
себе выдумал образ врага.