— Мы все за чертой, в каждом тикает мина. А ненависти полно.
— Дураки... Считают себя вечными.
— Я — нет, но это не мешает мне ненавидеть. Скорее, наоборот, —
она подбрасывает палку в костёр, и он разгорается с новой
силой.
— Какой смысл в этой ненависти? Что ты изменишь? — я смотрю ей
прямо в лицо. Внимательно, изучающе. И Мэйби отводит глаза. —
Знаешь, мне что-то подсказывает, что ты ненавидишь не всех. Лишь
одного человека. Хотя, сомневаюсь, что в нём осталось хоть
что-нибудь человеческое.
— А в тебе, Кир? Думаешь, не задело? Сам говоришь: «выгрызла
изнутри, осталась лишь пустота».
— Получается, ты мне веришь?
Она пытается сделать огромный глоток. Тёмно-красная жидкость
стекает по подбородку и капает на белое худи.
— Верю, конечно! Думаешь, я никогда не смотрела в глаза отца? —
она глотает ещё.
— Как же… Как ты с ним живёшь?
— Кир, ты тупой? Думаешь, Тьма только там? Она всюду! Я часто
встречаю Её, такой у меня круг общения, — Мэйби невесело
усмехается. — Тьму сложно увидеть лишь в первый раз. Потом — нет,
когда знаешь, куда смотреть… — она снова глотает. — Из-за войны, Её
становится больше. Это естественно. Уничтожение отжившего — сама Её
суть. Мы Её пригласили или Она сама пришла через нас, не столь
важно. Лишь бы не случилось непоправимого. Лишь бы не оказалось,
что отжившее — это все мы. Лишь бы мир не вывернулся, изнанка не
стала бы лицевой стороной… — Она поворачивает ко мне лицо. Глаза
неестественно блестят в неровном свете костра. — А в себе, Кир?
Внутри… Если не видишь в себе пустоту — значит, просто не смотришь!
— её язык начинает заплетаться. — Во мне… Дыра… Я сама — одна
большая, чёрная дыра, которую надо всё время кормить. Надо пытаться
заполнить…
Она говорит, говорит — не умолкая. Рассказывает по-настоящему
странные вещи. Их суть я уже не способен понять. До сознания
доходят лишь некоторые слова: «отец», «сын», «Гадес»,
«геноморф».
Бутылка выпадает из её рук, и девушка засыпает.
Беру неизменный белый рюкзак, блокирую кнопку плеера, и
укладываюсь на спину, засунув под голову импровизированную
подушку…
Тут хорошо, только сухо во рту. Но пить кровавую дрянь из её
бутылки я не готов.
Мэйби еле слышно сопит у меня на груди. В небо сыплются искры
костра и становятся искрами звёзд. Ветер смешивает запах степи с
ароматом волос.