- Почему переводят только меня? – спросила у надзирателя,
когда попрощалась с девушками.
- Так положено, - уклончиво ответил тот.
- Кем положено?
- Иди давай.
Сердце тяжело сжималось в груди, когда я покидала привычные
стены, которые, несмотря на свою суровость, стали мне привычными за эти
последние дни. Айронвуд казался далекой и чужой неизвестностью, о которой никто
ничего не слышал. Кто вообще из свободных людей в здравом уме интересуется
тюрьмами? Каждая клеточка моего тела противилась этому переводу, но выбора не
было.
Мне не было страшно.
Как сказала Лили, там такие же девушки, как и здесь.
Я старалась держать голову высоко и не падать духом. В конце
концов, это всего два года. Или два года минус неделя. Я плоха в математике.
Вскоре федеральная тюрьма осталась позади, и мир за ее
пределами встретил меня влажной прохладой и шумом бьющегося о землю дождя. Он
будто отражал все мои смятения и страхи, разрывая серое небо своей неутомимой
настойчивостью.
- Не двигайтесь.
- Вытяните руки.
- Вперед.
Дежурные фразы, которые я много раз слышала.
Автобус, в который меня посадили, быстро унес в
неизвестность. Здесь уже сидели другие девушки – наверное, не старше двадцати
одного. Вспомнив слова охранника, я тяжело вздохнула. Не знаю, что там за
исправительный центр открыли, но мне это уже не очень нравится.
Тяжелые капли барабанили по стеклам, заглушая все, кроме
моих мыслей.
Другие девушки тоже молчали, а блондинка, сидевшая рядом со
мной, даже не отреагировала на мое присутствие рядом.
Автобус двигался на удивление мягко, хотя на улице разошелся
ливень. За окном мелькали серые силуэты деревьев и размытые очертания зданий.
Внутри создавалось ощущение покоя, хотя, как только я обращала внимание на
окружение, реальность неизбежно возвращалась. Девушки вокруг как будто
погрузились в свой внутренний мир, оставив прошлое за пределами автобуса.
Сидящая рядом блондинка, с
которой я попыталась завести разговор, отвернулась к окну, словно стеснялась
показать свои эмоции или, наоборот, боялась, что покажет слишком много. Ее
глаза были такими же холодными, как у Марии, когда мы познакомились, больше я
ничего о ней узнать не успела. Мне стало не по себе от того, насколько все мы
здесь похожи – разные судьбы и одинаково тяжелый груз на сердце.