Нить вела их уже сквозь густую
зелень. Звук журчания воды стал почти неразличим. И Маришке
почудилось, что она тоже увидела краем глаза движение слева и чуть
позади.
- Наверное тени, - сказала Маришка
ведьмаку, хотя внутреннее чутье уже забило тревогу.
- Не тени, - ответил Кристоф. –
Кто-то идет за нами.
И тут из кустов на них выпрыгнуло
оно. Чудовище изнанки, все покрытое непробиваемой чешуей. Тварь
потустороннего мира. Раззявленная пасть ее истекала слюной, так
хотелось этому жуткому существу попробовать ведьмачьей
плоти.
Онирасцепили руки одновременно. Словно в танце,
заученном с детства, они сработали слаженно и
ладно. Маришка бросила заклятие тлена, что превратил
твердокаменную чешую зверя в труху, а Кристоф, выхватив ведьмачий
заговоренный нож, нанес твари смертельную рану.
Чудовище упало в густую траву у ног
путников, и глаза его потухли. Руки у Маришки тряслись.
- Если ты хочешь успеть туда, куда
держишь путь, тебе лучше поторопиться, - сказал ведьмак, вытирая
нож о траву. – Видно, настал момент нам снова расстаться, я уведу
след.
Он поднялся и побежал
туда, откуда пришла тварь. Маришка же крепче
схватилась за нить и пошла туда, где начинался серый
туман. «Наверное, нелегко вернуться из такого», - подумала ведьма и
сделала шаг.
Туман сомкнулся за спиной Маришки
сплошной стеной. Гулкая тишина разлилась вокруг, дальше вытянутой
руки ничего не видать. Куда ни глянь – все серый туман, да кое-где
видны стволы вековых деревьев, что уходят высоко в серое небо. В
этом мутном бреду было легко перепутать верх и низ, не говоря уже о
тропе. Дороги было совсем не видно. Ведьмочка поняла, что придется
идти наощупь и тяжело вздохнула.
Путеводная нить слабо пульсировала в
руке, и Маришка пошла вперед, то и дело спотыкаясь о корни. Тяжелый
влажный воздух не давал свободно дышать. Со всех сторон, словно
были живые, ее задевали ветки деревьев, оставляя мелкие царапины на
лице и руках. Ведьма так долго шла, что совершенно потерялась во
времени. Сколько прошло с тех пор, как она рассталась с ведьмаком,
Маришка не знала. Казалось, что туман – это и есть время, вязкое,
тягучее, как кисель.
Неясные звуки стали понемногу
доноситься со всех сторон. Они тоже были какими-то размытыми, и все
же путница каждый раз вздрагивала, заслышав что-то поблизости. Она
шла, спотыкалась, дважды падала, поднималась и снова продолжала
путь. Сколько он может длиться? А что, если Кассиопея ошиблась и
нить эта вовсе не ведет к змею? Или змей отпустил тот конец нити и
ее поджидает новое чудовище? Маришка понимала, что вряд ли у
чудовища может биться сердце, а значит, змей ещё жив, и его ещё
можно спасти. Только это заставляло ее идти, продвигаясь все глубже
в неизвестность. Путь длился бесконечность, и когда Ведьмочка в
очередной раз свалилась, споткнувшись о корягу и разбив коленку в
кровь, встала и застыла как вкопанная, закрыв лицо руками. Слезы?
Нет! Ни слез, ни страха, ни отчаяния - в ведьме клокотала злость!
«Неужели сноходцы всегда блуждают в изнанке, как слепые котята? -
думала Маришка. - Нет, Кристоф без труда нашел меня, когда было
нужно. Открыл проход и перенес в безопасное место у ручья, когда за
мною гнался темный дух. Я не слабая девчонка, я потомственная
ведьма! И грош мне цена, если я не справлюсь со своим собственным
сном!».