И всё это я видел и впитывал.
Почему мы оказались соседями с многодетной семьёй Горбуновых, в
которой из десяти детей семеро братьев побывали в тюрьмах и
лагерях, а один даже провёл три года в крытке?
И это только малая часть моих судьбоносных столкновений... Как я
оказался погружён в этот сплав судеб и характеров?
При более внимательном рассмотрении всех персонажей моей жизни,
я вижу, что все они страдали и продолжали скатываться к ещё большим
страданиям. Чем глубже я смотрю в себя, тем яснее понимаю, что моё
рождение было запрограммировано и неразрывно связано именно с этими
людьми.
А теперь сам отвечу, дорогой читатель: личность может
видоизменяться, но это происходит лишь после того, как человек
настрадался до такой степени, что словно заслужил божье прощение и
вдруг пробудился от этого ужасного сна. И тогда, проснувшись, ты
начинаешь осознанно создавать сам себя...
В 1965 году наша семья переехала в Ленино-Дачное, новый район на
краю Москвы. Здесь, вместо привычного нам стеснения коммунальной
жизни, нас встретили «просторные» квартиры хрущёвок. Из тесной
комнатушки, расположенной в четырёхкомнатной коммуналке
двухэтажного барака в восточном Бирюлёве, мы переехали в
трехкомнатную квартиру. Для меня и брата это был настоящий рай:
собственный садик под окном стал нашей крепостью, где мы устраивали
битвы и играли в войнушку.
Однако через год нам пришлось переехать снова, на этот раз — в
соседнюю пятиэтажку. Случилось это потому, что моя мама немного
нахимичила с бумагами при выселении из коммуналки и вписала в новый
смотровой ордер бабушку без её ведома, которая категорически не
желала жить вместе с нами. В общем, через некоторое время этот
подлог вскрылся, и нас вновь расселили: бабуле дали отдельную
комнату в Чертанове, а мы дружно переселились в двухкомнатную
квартиру соседнего дома. Туда, где так бурно прошло моё детство и
юность, куда я возвращался уже будучи взрослым из очередных
отсидок, там, где я был последний раз, приезжая на похороны мамы —
место, которое можно назвать малой родиной.
В новом доме я сразу ощутил особую атмосферу, особенно на нашей
лестничной клетке. Здесь, где две квартиры из четырёх занимала
многодетная семья Горбуновых, жизнь кипела каждый день. В этом доме
было десять детей: две сестры и восемь братьев.