- Поставь меня на землю! – кричала Лена Котова. –
Немедленно!..
Она вырывалась из моих рук, размахивала руками и ногами,
кричала. Девица не видела самолёт – пока. Я игнорировал её
старания. Крепко стиснул зубы и бежал навстречу низко летевшему
«кукурузнику». Увидел, как самолёт задел колесом шасси антенну на
крыше маячившей перед моими глазами хрущёвки. Почудилось, что он
коснулся и края крыши. Девчонка замерла на моём плече, притихла.
Она будто почуяла неладное. Хотя смотрела на самолёт филейной
частью своего тела. Большая тень скользнула подо мной по земле.
Одномоторный АН-2 стремительно пронёсся над моей головой. Я снова
затаил дыхание; не остановился. И не обернулся, потому что
представлял, что именно сейчас случится. Я всё ещё бежал через
двор, перешагивал кочки, сбивал ногами верхушки трав…
…Когда позади меня раздался грохот удара и звон разбитого
стекла.
***
В прошлой жизни о таране самолётом АН-2 квартиры в пятиэтажном
доме на улице Лесная мне рассказал мой младший брат Кирилл. Уже во
времена перестройки я прочёл в газетах, что таран собственного
жилища «совершил командир воздушного судна вследствие
психопатической реакции на почве семейных неурядиц». Утром в
субботу двадцать третьего июня тысяча девятьсот семьдесят третьего
года лётчик, уличивший свою жену в супружеской неверности, направил
самолёт АН-2 на окно комнаты, в которой, как он считал, находились
его жена и сын. Вот только ревнивый пилот-камикадзе просчитался:
его супруги и ребёнка в квартире не оказалось. Та катастрофа унесла
только две жизни: разбился сам ревнивый отелло, и под обломками
дома погибла проживавшая на четвёртом этаже семнадцатилетняя Лена
Котова.
Грубо приколоченный гвоздем к деревянному кресту портрет
симпатичной большеглазой девицы я заприметил на Верхнем кладбище во
время похорон отца Артура Прохорова. Кирилл тогда указал на
заинтересовавшую меня могилу и просветил: «Это та самая девка,
которую придавило самолётом». Примерно через год крест на могиле
девицы сменили на каменное надгробие, на котором я увидел всё ту же
фотографию, но уже с текстовым пояснением: «Елена Ивановна Котова.
27.10.1955-23.06.1973». Ни телевидение, ни газеты о той трагедии не
сообщали вплоть до конца восьмидесятых годов. Когда же я всё-таки
прочёл отчёт журналистов о событиях того памятного для меня дня, то
подумал: «А ведь успел бы её спасти. Если бы знал». Ведь именно
23.06.1973 я вернулся в Новосоветск: почти на месяц задержался
после дембеля у сослуживца в Москве.