— Я не душусь. У меня нет духов. А моюсь простым мылом. Семён, отпусти, я знаю приемы самообороны.
— Мыло? Нет, к черту, это не мыло. Это что-то ещё… Что-то мешающее мне спокойно спать, Даш….
Впервые произносит мое имя, и кровь застывает в жилах.
17. Глава 17
— Вот как? Имя вспомнил, — выдавливаю тихо.
— Запомнил. Когда сестра назвала.
Мы замолкаем. Я сижу ровно, боясь пошевелиться. Он продолжает дышать шумно носом в шею. У меня кружится голова в прямом смысле. Сильнейшая неловкость и страх сковывает по рукам и ногам, и я честно не могу применить ни один известный мне прием защиты. Ни ударить, ни укусить, ни ущипнуть. Ничего. Все что остаётся — это слова.
— Семён, ложись спать. Прошу. И вдруг я чокнутая. И вообще, я же Секондхенд, Ницше, сумасшедшая… Ну что ты делаешь такое… Самому завтра стыдно будет.
— У меня нет ни стыда, ни совести.
— Оно и заметно. Ты болеешь, ложись. В противном случае я снова вызову врача, только уже психиатра. Иначе как сдвиг в психике это не назовешь.
— Мне не уснуть, — его голос дрожит.
— Почему я тебя терплю… Ты, ты! Да ты меня опозорил… Перед своими друзьями. Ты меня на работе заставил бегать. Ты скомкал мой план… Ты ты… Ты смеялся надо мной! Ты наступил своими грязными ботинками на блузку! Ты Отто Октавиус, понял?
— Кто? — смеётся Семён, пропуская мимо ушей все, что я сказала выше.
По-прежнему держит меня, обеими руками сжимая талию и сам как будто напряжён. В животе я чувствую тяжёлый ком, словно булыжник проглотила. На самых кончиках пальцев морозный озноб. В глазах рябь. Дыхание замедленное, но сердце при этом стучит быстро-быстро. Может, это и есть «химия»?
Не боюсь его, боюсь неизведанных неиспытанных ранее чувств, которые вдруг ослепили меня, пока он дышал мне в шею, оставляя ожог на коже. Стыдно признаться, но мне понравилось… Господи, да что со мной не так? Он мне не пара! И я не верю в «химию» между людьми. Во всяком случае не между мной и им! Исключено!
— Семён. Это не смешно. Убери руки, умоляю. Отпусти меня, пожалуйста. Я сейчас закричу, — шепотом предупреждаю. Лгу. Конечно, я не стану кричать. Маришка же спит.
— Ты ещё и кричать умеешь? — он кашляет, потом резко затихает.
— Я уже пожалела, что помогла тебе, — снова вру, но хочу хоть немного его усмирить.
— Ммм…
— Семён, ну вот ты… Ты же взрослый, умный парень. Все. Хватит, — пытаюсь встать.