Чувство опасности обуяло меня,
отметая прочь недавнее смущение. В одно мгновение шутливая
тренировочная битва превратилась в бой насмерть, прямо как тогда, в
одинокой горной деревушке на склонах горы Мудан, когда я повстречал
своего первого цзянши. И точно же как и тогда, сердце моё оказалось
во власти истинной гармонии, а разум очистился от лишних мыслей. Я
осознал, что обязательно должен спасти халат! Во что бы то ни
стало!
Спустя мгновение разящий клинок
Цветущей сливы обрушился на то место, где я стоял. Однако меня
самого там уже не было. И нет, я не бросился сломя голову,
навстречу Чон Мёну, дабы вырвать цзянь из его рук. А совсем даже
наоборот, взял и отскочил назад, чем вызвал неодобрительный гул со
стороны толпы.
Но гул гулом, а рисковать своим и
так потрёпанным халатом я больше не собирался. А потому избрал
другую тактику. Я решил взять его хитростью.
— Перестань убегать, брат Чень,
давай биться лицом к лицу, как подобает мужчинам! — опять взмахнул
зачарованным мечом Чон Мён.
И снова, как и прежде, окутанное ци
лезвие не достигло моего бренного тела. Ловко отпрыгнув с линии
атаки, я уберёг не только казённый халат, но и собственную
шкуру.
— Остановись, ты, трус, и прими
наконец бой!
А тем временем Благородный клинок
цветущей сливы заводился лишь сильнее. Цзянь в его руках порхал всё
быстрее, так и норовя испить моей крови, ну или, на худой конец,
ещё раз потрепать мой наряд. И ежу было понятно, Чон Мёна явно не
радовала вся эта беготня.
Хотя его тоже можно было понять, он
ведь пришёл на этот турнир, чтобы биться с другими представителями
боевых искусств, а не играть в догонялки с одним не в меру шустрым
качком.
Но как бы его чувства ни были мне
понятны, разделять их я не собирался. Да и в целом считал всю эту
схватку той ещё профанацией. Ведь, как ни крути, а только у одного
из нас имелось при себе оружие. И откровенно говоря, эта
несправедливость никак не давала мне покоя.
С этими мыслями наперевес я и
оказался у самого края бойцовского помоста. А точнее, рядом с одним
из восьми несущих столбов, поддерживающих всю арену.
Дальше отступать было некуда.
Понимал это как я сам, так и наконец настигший меня Чон Мён.
— Ты проиграл, брат Чень! Прими свою
судьбу, как подобает воину с горы Мудан! — выпалил немного
запыхавшийся Чон Мён. — В бегстве нет чести!