— Уходить надо, — наконец произнес он хриплым, надтреснутым голосом, когда я
закончила свой рассказ. — Прямо сейчас. Пока ночь не наступила.
— Почему? — спросила, поймав его взгляд. В тусклом свете очага его глаза
казались почти черными, полными тревоги и невысказанной вины. — Что происходит,
отец?
— Я... я не отец тебе, Мел. Хотя и люблю как родную, — спустя несколько
минут гнетущей тишины, заговорил Базил, и вновь замолчал будто, собираясь с
мыслями, а его взгляд был устремлен куда-то в прошлое. — Мой брат тебя принес,
двадцать пять лет назад. Крохотный сверток, только нос торчал да глаза черные,
как оникс. Велел растить как свою, да подальше от этих мест держаться. Я и
выполнял все эти годы...
— Но почему сейчас... — начала было я, но резко втянула воздух сквозь
стиснутые зубы — Харди как раз прижал рану, накладывая тугую повязку,
пропитанную едкой мазью, от которой слезились глаза.
— Деньги хорошие посулили за караван, — Базил отвел взгляд, его голос звучал
глухо, будто каждое слово давалось ему с трудом. — Думал, столько лет прошло,
кто ж теперь...
— И он не сказал, кто я? — спросила, уже предугадывая ответ.
— Нет, — медленно покачал головой Базил. — Да я и не спрашивал, ясно было,
что дело опасное, и чем меньше знаешь...
— И где сейчас твой брат? — уточнила, напряженно всматриваясь в лицо Базила.
В памяти не всплывало ни единого воспоминания о встрече с загадочным дядюшкой,
а внутри все сжималось от нехорошего предчувствия.
— С тех пор я не видел его, — пробормотал Базил, проведя ладонью
по седой бороде, а в его глазах промелькнула тень давней тревоги. — Как
принес тебя — и пропал, словно его поглотили демоны Нижнего мира.
«Возможно, его давно нет в живых», — мелькнула мрачная мысль, но я не успела
произнести эти слова вслух.
Массивные дубовые двери таверны с оглушительным грохотом распахнулись,
ударившись о каменную стену. А в образовавшемся проеме застыли городские
стражники в начищенных до зеркального блеска нагрудниках, украшенных гербом
Карстона. Их обнаженные мечи угрожающе поблескивали в дрожащем свете свечей. А
между ними, словно драгоценный камень в грубой оправе, замер тот самый
незнакомец с площади. Его богатый камзол из темно-синего бархата, искусно
расшитый серебряной нитью, казался вызывающе неуместным в прокуренном зале
таверны, где собирались простые наемники да торговцы...