И едва мы оказались во дворе таверны, откуда тянуло теплом очага и
дразнящими ароматами жареного мяса, люди заметно приободрились. На их
измождённых лицах появились улыбки, ведь впереди ждала крыша над головой,
горячая вода для омовения и сытный ужин.
Сбросив тяжесть последних дней пути, наемники с неожиданной энергией
принялись разбирать наш небольшой обоз. Они бережно снимали раненых товарищей и
переносили их в тепло таверны. Даже кони, учуяв близость конюшни и свежего
сена, заметно оживились, позвякивая сбруей.
— А я все гадал, вернетесь ли, — проговорил Торм, с нескрываемой тревогой
оглядывая заполненный измученными наемниками двор. Его пухлые пальцы нервно
теребили край засаленного фартука, а на красном лице застыло выражение
искреннего беспокойства. — Тут для тебя письмо оставили, Мел.
— Хм... Спасибо, — усмехнулась, ожидая что-то подобного, я взяла сложенный
вчетверо лист дорогого пергамента. Послание было запечатано темно-красным
сургучом, на котором виднелся оттиск незнакомого герба — извивающая змея,
сжимающий в своих кольцах меч.
Сломав печать, я развернула лист, и мой взгляд скользнул по строчкам,
выведенным каллиграфическим почерком. Содержание было кратким — место и время
встречи. Королевский дворец. Завтра в полдень.
«Значит, они следили за нами», — мелькнула мысль, когда я передавала
послание Базилу, который нетерпеливо переминался рядом, пытаясь заглянуть через
плечо.
— Дворец, значит, — задумчиво пробормотал мужчина, поднес пергамент к
носу и, втянув воздух, насмешливо хмыкнул. — Что ж, не зря я прихватил парадный
камзол.
— У тебя есть парадный камзол? — я удивленно вскинула бровь, пытаясь
представить сурового наемника в дворцовых одеждах.
— Ну, мало ли где пригодится, — вдруг смутился Базил и, кашлянув,
с тихим смешком продолжил: — Должен же я соответствовать, если моя девочка
может оказаться благородной леди.
— Ну да, — кивнула, оглядывая опустевший двор. Кроме нас с Базилом и Харди
здесь уже никого не осталось, а из распахнутой настежь двери таверны доносились
зычные команды Торма, распоряжавшегося насчет комнат и горячей воды. В общем
зале измотанные дорогой и боем наемники, те, кто мог сидеть, уже устроились за
стойкой с кружками эля. Раненых разместили на широких лавках у пылающего очага,
где молоденькие служанки, причитая и охая, обтирали через силу улыбающихся
воинов тряпицами, смоченными в целебном отваре.