— Смотрите! — внезапно воскликнул младший проводник, указывая на темный
провал в скале, откуда тянуло затхлостью и холодом. — Это один из входов в
старые выработки. Дед рассказывал, что раньше здесь добывали какие-то особые
камни, которые светились в темноте. Говорят, их использовали для освещения в
замке, но теперь таких уже не найти — все выбрали королевские рудокопы.
— И много таких входов? — спросила я, заглянув в темный провал.
— По всей горе разбросаны, — охотно отозвался мальчик, поправляя выцветшую
рубаху, едва прикрывающую острые локти. — Некоторые совсем узкие — только
ребенок пролезет. А есть такие широкие, что телега пройдет. Но там давно
пусто, да и многие ходы обвалились. В прошлом году дядька Мирон полез искать
уцелевшие камни и еле выбрался — за ним целая галерея рухнула.
Харди, шедший следом, что-то проворчал себе под нос о безрассудстве и
жадности, но я не расслышала его слов, мое внимание привлекла странная
рябь в воздухе возле входа в штольню. Воздух словно подернулся дымкой, как
над раскаленными углями, а в глубине на мгновение мелькнула знакомая тень с
приплюснутой мордой и тускло блеснувшими глазами-бусинами.
Бросив украдкой взгляд на спутников: мальчишек, уверенно скачущих по камням впереди,
Брондара, придирчиво осматривающий каждый подозрительный выступ и отца, чья
рука не покидала рукоять меча, я убедилась, что никто из них не заметил демона
и поглощен дорогой, я продолжила подъем.
Чем выше мы поднимались по извилистой тропе, тем сильнее ощущалась какая-то
тревожная неправильность этого места. Воздух становился густым и тяжелым,
словно перед грозой, наполняясь металлическим привкусом. Ветер, гулявший между
изъеденных временем скал, издавал звуки, похожие на приглушенные стоны и шепот
на незнакомом языке. Даже мальчишки-проводники притихли, инстинктивно
приблизившись к взрослым.
Наконец тропа, огибая последний скальный выступ, вывела нас к массивным
воротам замка. Некогда величественный вход теперь представлял собой жалкое
зрелище — тяжелые створки покосились на проржавевших петлях, их нижний край
глубоко врос в землю. Каменная арка над ними покрылась паутиной глубоких
трещин, откуда пробивались чахлые пучки травы. Но даже в таком плачевном
состоянии ворота внушали трепет — массивные металлические пластины, почерневшие
от времени, были покрыты замысловатой вязью древних рун. А местами сквозь
ржавчину проступали следы позолоты, намекая на былое великолепие.