К запаху травы примешивался медовой аромат воска.
- Сразу после постройки он больше был, - заметила Мария
Федоровна, - и оказалось, что он больше Успенского собора в Кремле. Тогда
Екатерина Вторая приказала восточную алтарную часть сломать, вместо пяти глав
сделать одну и понизить шпиль. Вот и получилось так приземисто.
- Всё равно красиво, - возразил Саша.
У запечатанных царских врат появился священник в зеленом
одеянии, к аромату свежей травы примешался запах ладана, и дьякон пропел:
«Миром Господу помолимся!»
Савва Васильевич поднял указательный палец вверх, как Иоанн
Предтеча, мол, сейчас слушайте внимательно, Ваше Высочество.
И дьякон продолжил:
- О Державном Государе нашем императоре Александре
Николаевиче, о супруге его Государыне Императрице Марии Александровне, о матери
его Государыне Императрице Александре Фёдоровне, господу помолимся!
- Господи помилуй! – подхватили на клиросе.
Саша, которого целый год каждое воскресенье таскали в
церковь, и который сотни раз слышал эту молитву, припоминал, что у «никониян»
она звучала немного иначе и содержала перед титулами эпитеты «балгочестивейший»
или «благочестивейшая». Но не стал придираться по мелочам.
- О Государе Цесаревиче и Великом Князе Николае
Александровиче и о всем Царствующем Доме Господу помолимся! – продолжил дьякон.
И Савва Васильевич выразительно посмотрел на Сашу, мол, вот,
а вы сомневались! Мы государю императору несмотря ни на что шибко преданные.
Хотя Саше казалось, что единственное желание, которое может
быть у местного общества, это насрать Папа́ в корону. И хороша ли подобная
покорность? Может лучше в корону насрать?
- Я услышал, - кивнул он.
- Только вы не говорите государю, Ваше Высочество, что у нас
священники в ризах, - шёпотом попросил старший Морозов. – Запрещены нам ризы. «Публичное
оказательство раскола», - говорят.
- Не скажу, - пообещал
Саша.
Приглушенно запел хор. Как-то непривычно, иначе, чем у
«никониян».
- А почему так тихо? – вполголоса спросил Саша.
- Запрещено нам петь, - объяснил Савва Васильевич. –
«Публичное оказательство».
- Ну, какое же публичное, если в церкви?
Морозов вздохнул и пожал плечами.
- Пусть в полную силу поют, - попросил Саша. – Я не скажу.
Морозов шепнул что-то Ульяне Афанасьевне, а она, видимо,
передала другим.